Боги, пиво и дурак. Том 3
Шрифт:
А в клетке уже было пусто.
Сдержал свое слово Нергал!
Я широко улыбнулся. Ну что ж, вот и хорошо...
— Ты как? — спросил я Гая, помогая ему встать.
Вместо ответа тот поспешно сорвал с руки обожженную перчатку, и я увидел здоровенное розовое пятно ожога у него на ладони.
— Я... не знаю, — только и смог проговорить мой приятель.
И тут толпа ахнула.
Мы оба устремили взгляд на клетку, и увидели, как на деревянный пол шлепнулось что-то красное, похожее на кусок сырого мяса. Потом еще и еще. Мелкий кровавый гуляш сыпался из ниоткуда на пол. А когда под потолком клетки материализовалась волосатая мужская нога и с глухим стуком упала прямо поверх мясной кучки, люди вокруг с криком бросились в стороны. Стражники, напротив, рванулись к клетке. В воздухе вспыхнуло странное начертание, состоящее из множества элементов, и бедолаг снова отшвырнуло прочь — еще дальше, чем перед этим.
Между тем шоу продолжалось. Следом за одной ногой плюхнулась другая. Потом прилетел моток кишечника с двумя руками, а поверх всего добра шлепнулась и покатилась в сторону отрубленная голова без кожи. Прямо ко лбу с помощью ножа была прикреплена перепачканная кровью бумажка с большущей цифрой один.
И теперь уже с площади рванули все.
— Твою мать... — пробормотал я.
— Воистину жив бог справедливости, — пробормотал Гай будто в каком-то трансе, впившись остекленевшим взглядом в опустевшую темницу. — Звероморфы были невинны... Ты видишь, Даниил? Они были невинны!
Тут одна из отрубленных рук приподнялась над кучей и игриво помахала мне, перебирая пальчиками. Вторая тоже зашевелилась, прихватила за волосы ошкуренную голову и, как гусеница, подползла поближе к куче...
У Гая открылся рот. Для палача он явно как-то очень уж близко к сердцу принимал происходящее.
Правда, до сих пор он видел только как падают отрубленные от целого тела части, а вот как части собираются в целое — нет.
Он же не бывал в святилище того, чье имя я поклялся не вспоминать.
Но, должен сказать, шоу «Занимательная препарация» от Нергала меня тоже здорово взбодрило.
Добравшаяся до кучи рука наконец остановилась и приподняла на ладони черепушку с посланием. А первая, только что пикантно помахивавшая мне, указательным пальцем ткнула в бумажку, потом сжалась в кулак, оттопырив большой палец — мол, все круто, дело сделано.
И весь этот суповой набор развалился и безжизненно плюхнулся на пол. Голова расчлененного покойника снова покатилась по клетке...
Чудовищно.
Просто чудовищно!
И самым чудовищным было то, что выглядело оно реально смешно. Крипово — но ржачно.
То есть мне с кучи нашинкованного трупа махали отрубленные руки, а я содрогался не от страха или отвращения, а от сдерживаемого смеха, потому что черный юмор — это весело.
Да-а, как бы такими темпами по тебе не заплакала психушка, Даня.
Особенно если вспомнить, какое развлечение ты себе на ночь придумал.
— Первый... Я — первый?.. — растерянно проговорил Гай, все еще не сводя глаз с кучи и принимая послание на свой счет.
Нет, друг мой. К счастью для тебя, первый — это вовсе не ты, а измельченный приятель с волосатыми ногами.
Но, само собой, объяснять Гаю что к чему я не стал. И вместо этого с опозданием ринулся с площади вслед за остальными, чтобы не привлекать чрезмерное внимание к своим непомерно стальным яйцам в такой неоднозначной ситуации. И к своей детской и неуместной смешливости. Слишком много глаз присматривают за мной изо всех щелей, так что палиться ни в коем случае нельзя.
Ну Нергал, ну юморист хренов!
А что ты устроишь в следующий раз? Танец маленьких лебедей из костей?
Спрятав усмешку, я направился домой.
Остальные к тому времени уже успели пообедать и сейчас или отдыхали в своих комнатах, или ушли в город по делам. В харчевне остались только Янус, Азра и Кассандра — сидя за одним столом, они потягивали пиво и что-то неторопливо обсуждали. Мешать их уютной беседе я не стал — помахав друзьям рукой, я прошел через харчевню прямо на кухню к Леандру и Нике, чтобы пообедать в их компании.
Встретив напряженный взгляд моей кошки, я многозначительно улыбнулся и подмигнул ей. Мол, все хорошо.
Та облегченно вздохнула и заулыбалась в ответ.
— Покормите меня чем-нибудь? — попросил я, усаживаясь за рабочий стол. — Голоден, как собака.
— Почему бы и не накормить хорошего человека, — весело отозвался Леандр, который, похоже, был в отличном расположении духа. — Грибную похлебку будешь?
— Запросто, только хлеба и сыра побольше, — попросил я.
Леандр кивнул, поднял руку, призывая себе в ладонь здоровенный половник с крючка на стене. Раз, два — и моя порция остывшего супа отправилась разогреваться на плиту. Ника смахнула белоснежным полотенцем со стола несуществующие крошки, водрузила туда блюдо с хлебом и сыром и коричневую глиняную плошку для будущей похлебки с ложкой.
— Пива? — спросила она.
— Да, давай.
Не дожидаясь супа, я набросился на хлеб и сыр, запивая его хорошим густым пивом. Вкуснота!
Горячая жирная похлебка с острым грибным вкусом добавила полноты моему блаженству.
Супер!
И тут я услышал нарочито громкие, топающие звуки шагов за дверью и окрик Януса.
— Даня, ты здесь? К тебе пришли!
Ложка в моих руках остановилась, не долетев до рта.
Если бы Ян хотел, чтобы пришедший поговорил со мной, он бы точно не стал орать об этом еще с середины харчевни!
Леандр сообразил быстрей меня. Выхватив у меня ложку, он всучил ее Нике, взмахом руки поставил перед собой еще не вымытую тарелку с ложкой и подтянулся к столу, подхватив мое пиво.
А я бросился в самый конец кухни, за шкафы, где стояли ящики со старой, но так и не выброшенной кухонной утварью и где находились двери в ледник и овощную кладовку.
Вот только выскользнуть ни в одну из них я не успел. Дверь в кухню отворилась, и я услышал, как несколько пар сапог притоптались внутрь.