Боги, пиво и дурак. Том 3
Шрифт:
Я с улыбкой поправил сбившуюся куртку.
— Простите впечатлительного юношу, наставник, — насмешливо проговорил я, понимающим взглядом рассматривая этих двух псевдоблюстителей порядка, которым явно было начхать, произошло здесь только что какое-то насилие, или нет. — Мальчик принял за нападение небольшую размолвку с парой благородных господ.
— И куда же делись эти благородные господа, с которыми у вас была размолвка? — спросил второй, с бесконечной усталостью глядя на приоткрытую дверь в банную часть.
Я перехватил его взгляд.
— Даже ума не приложу, — сказал я, продолжая улыбаться.
Ну да, с чего бы мне жаловаться?
Ворча и поругиваясь, наставники потянулись из-под лестницы обратно наверх.
А я, вытащив монетку из кармана, подбросил ее в воздух и, не глядя, с легкостью поймал ее.
Ну что, орел?
Орел!
Удача так и шла мне в руки! И этим нужно было успеть воспользоваться по полной, пока везуха не успела смениться непрухой.
— Как ты справился со Змеем и Даниелем? — бросился ко мне с расспросами Руди, едва только наставники отошли подальше.
— А они были? — с сомнением в голосе спросил Кевин, глядя на кровавый след на полу.
— Ну конечно же были! — обиженно прошипел на него мальчишка и опять обернулся ко мне. — Так как же ты с ними справился, Даниил? Они ведь жутко сильные!..
— Мне просто улыбнулась Фортуна, — проговорил я, с задумчивой полуулыбкой глядя на Эрика.
— Руди сказал, ты подписался на грязное задание, — брезгливо сморщившись, проговорил Кевин. — Так вот — никто из наших этим заниматься не будет! Если тебе так невмоготу чужим дерьмом подышать — вперед!..
— Я передумал.
Приблизившись к доске, я пальцем стер отметку напротив соответствующего задания.
— Эти двое сказали, что я теперь не смогу подойти к экспериментальной зоне. Я правильно понимаю — это значит, что подход туда один, и его возможно контролировать?
Кевин нахмурился.
— Подход туда действительно всего один — это длинный узкий коридор, который оберегают наставники, — сказал он.
— И на каких участках этого коридора стоят наставники? — с интересом спросил я.
— На входе, конечно.
— Только на входе? — приподнял я брови. — А если кто-то вдруг сотворит начертание, не доходя до экспериментальной зоны?
— Нужно быть полным придурком, чтобы творить такое в узком коридоре, — хмыкнул Кевин. — В зоне стоят блокаторы и защитные пузыри на случай неудачи. А в коридоре если вдруг что-нибудь полыхнет — наставники просто соберут твои кости и повесят на доску задание отмыть окровавленные стены. Кто захочет так рисковать?
— А почему на всякий случай они все-таки не выставляют еще один контрольный патруль — непосредственно на входе в эксперименталку? — не унимался я со своими расспросами.
— Раньше так оно и было, — отозвался Кевин. — Но два года назад один умелец всю экспериментальную территорию прошил многократными ударами каких-то хитрых молний, так что все звено и контролеры полегли. С тех пор кордон всего один. Патрулирующие наставники проверяют очередность посещения и прибирают последствия, если вдруг они оказываются плачевными.
Я так отвык от фонтанирующей удачи, что с трудом верил своим ушам. Все складывалось просто идеально!
Оставалось только с трепетом прикидывать, чем мне потом придется расплачиваться за такое везение.
Но кто всерьез думает о своих будущих похоронах, гуляя на собственной свадьбе?
— А где открывается дверь в основную школу при исполнении условий допуска? — спросил я. — Тоже где-то в экспериментальной зоне?
— Говорят, что да. Но точно никто не знает.
— А каким образом засчитывается верное начертание? Это дело наставники фиксируют, или...
— Или, — отозвался Руди. — Гармоничное начертание фиксирует сама экспериментальная территория, и запоминает создателя. Когда все получается, как надо, стены эксперименталки становятся золотыми и гладкими, как полированный металл. И ты целую минуту видишь в них отражение своего лица, — горделиво сообщил юный талант, явно получая удовольствие от того, что знает такие детали из собственного опыта.
Мы неторопливо двинулись наверх, продолжая нашу увлекательную беседу.
— Хорошо, допустим, — проговорил я, мысленно перебирая варианты решений, какие только приходили в голову. — А наставники стоят у входа круглые сутки?..
— Нет никакой нужды стоять там круглые сутки — после полуночи и до утра начертания богов на стенах делают вход в экспериментальную зону невозможным, — отозвался Кевин. — Так что на рассвете наставники проверяют чистоту коридора и занимают свой пост, а тем временем запирающая магия прекращает свое действие, и зона открывается. В коридор впускают звено за звеном в порядке очереди ровно на пятнадцать минут...
— А если кто-то задержится?
— Никто не задерживается. Это запрещено.
— И все-таки? Я не верю, что все вокруг такие правильные и постоянно соблюдают любые предписания.
— Со стороны школы за это выписывают по тридцать штрафных баллов на звено. Но это мелочи по сравнению с тем, что за такое сделают элитные звенья, поделившие основное время между собой. С формальной точки зрения их бонусы — это награда за безупречную репутацию. Но мы все знаем, как эта репутация создавалась.
— Интересно, почему организаторы такое терпят? — многозначительно взглянув на меня, вполголоса проговорил Эрик, явно намекая на старика Эреба.
— Полагаю, это удобный лифт для быстрого подтягивания тех, за кого доплатили или же отдельно попросили какие-то важные люди снаружи, — предположил я.
И почувствовал, что самодовольно улыбаюсь от уха до уха. Что ж, проклятье Фортуны — палка о двух концах. Но как же приятно, когда вместо ударов по башке ты получаешь набитые козырями рукава и кучу читерских бонусов!