Боги, пиво и дурак. Том 4
Шрифт:
— Истинная правда! — вскликнул рыжий, в знак согласия оборачиваясь к кудрявому и обдавая того своим журчащим стиксом по ногам.
— Эй, ну ты че, ирландец хренов?! — возмутился Дионис.
Окинув взглядом старичка, я вдруг понял, что это чистая правда. Ирландец! И штаны у него были характерные, и физиономия, и цвет волос.
Любопытно, а у них здесь есть какая-то своя собственная Ирландия?..
— А я говорил — варвары они и есть варвары!.. — с хохотом отозвался Гермес.
И, с трудом сфокусировав взгляд на нашем доблестном воинстве,
— Ну че встали-то, мужики? Свистите дальше, нам только Даня нужен. Эй, Да-аааня! — громко крикнул он, глядя прямо сквозь меня. — Ты где?..
— Да тут я, — помахал я рукой Гермесу.
— О, — икнул тот. — Даня-тепорт. Телепортирровался.
Бородатый двинулся ко мне, ступая босыми ногами прямо по снегу.
— Здорово, конкурент! — прорычал он, довольно скаля крупные желтоватые зубы, как у лошади. — Я — Дионис! А этот мелкий зассанец — Клурикон, он тоже наш!
«Наш»?
Мелкий ирландец явно не относился к олимпийцам. Стало быть, для Диониса градация «свой» — «чужой» определялась не семейными связями, а как-то иначе.
Бухлом, что ли?..
Из уважения к божественности я спешился, и Дионис мгновенно заграбастал меня в свои крепкие хмельные объятия.
— Я тебя... это... Хочу... Того самого...
Я разом весь напрягся.
Мне на помощь пришел Гермес.
— Но-но, братец, вот «того самого» нашего Даню не стоит! — запротестовал он.
— Да пошел ты в жопу! — рявкнул Дионис. — Я его того... Усыновить хочу! Красавчик ты, Даня! Такую бурду намешал — даже меня враз пробрало! А знаешь сколько мне бочек своего вина надо выпить, чтоб захмелеть? Уссышься пока напьешься! Иммунитет, будь он проклят. А на твою зеленую штуку не действует! С трех кружек вставило! Если б ты знал, как давно я не блевал!..
Он схватил меня за голову, едва ее не открутив, и звонко поцеловал в макушку.
— Рад за тебя, — озадаченно проговорил я, пытаясь уклониться от перегарных нежностей громогласного бога и не зная, что еще сказать и как реагировать на происходящее.
— Давай это... Посидим по-братски, а? Щас вон коротконогого за Аполой сгоняем, и замутим по-доброму. Квасуру еще можно позвать — он тоже твои таланты оценит! И Вакха!
— Не, Квасуру не надо, — затряс рыжей бороденкой Клурикон, похожий на эльфа-переростка. — Он же ржакой своей заражать умеет! А пока все хохочут, он, паскуда, в одно рыло все самое вкусное прибирает...
— Да не будь ты скупердяем, богу не к лицу! — воскликнул Дионис, поправляя лавровый венок. — Ну че ты молчишь, а, Даня? Не по-братски как-то. У нас жеж все кончилось, а вечер еще и не начался. Это... Мы девок наших свистнуть можем, кстати.
Он наклонился к моему уху, и, обдавая крепким ароматом абсента, проговорил:
— Афродита, если что, когда выпьет, ничему своему не хозяйка. Клянусь своим брюхом! Хошь, ее тоже свистнем? Ты же славный, светлый парень! Винодел! Для тебя — ничо не жалко!
— Ты его-то самого лучше пожалей —
Янус со зла аж зубами скрипнул. И негромко проговорил:
— Только этого нам не хватало. Слышь, Гермес, а ты не охх...
— А ну-ка руки прочь от чужого подопечного! — подал голос Та’ки, расталкивая всадников и упорно пробираясь в передние ряды партера нашего импровизированного театра. — Мой Даня! И вообще мы сейчас не бухать, а сражаться идем!..
— Ну так это... пердикулером пердикулюй, куда те надо, — икнул Дионис. — Я тебе че, сражаться мешаю?
— Да ты вообще... — тут мой наставник тоже икнул. — Ты солнце мне закрываешь, верховный алкоголик всея олимпийской деревни...
Дионис отстал от меня и обернулся к панде, скалясь во все свое лицо, круглое и масляное, как блин.
— Ага, сказал мне пожиратель дурмана! Ты че такой борзый, косолапый? Янус наступил на лапу? — ляпнул он и довольно заржал над собственной рифмой, которая явно показалась ему блестяще остроумной.
— Так дело в том, что я тоже должен идти, — уверенно, но по возможности выдерживая дружелюбный тон сказал я. — Божественный заказ ведь.
— Да какой... этот... еще божественный заказ? Вот тебе божественный заказ — поляну нам организуй, чтоб земля гудела?
— Не, брат, там все серьезно. От отца заказ пришел, на монстра, — сказал Гермес.
— Вот что за бог твой папаша, а? — обернулся к Гермесу Дионис, меняясь в лице. Теперь оно было злобным, как у алкоголика, у которого отняли бутылку. — Вот не может он жить весело, и другим не дает! Какие монстры, когда тут такой талант пропадает?..
Тут наш медведь, наконец, добрался до богов и поднялся на задние лапы, чтобы выглядеть больше и солидней.
— С дороги отойдите? — проговорил он, сверкая глазами. — У нас — дело!
— Слушай, шаман, ну ты че? — опять заулыбался Дионис. — Ты меня уважаешь? Хорош щитомордиться, давай перетрем!
— Чего перетрем? — уже добрее отозвался медведь.
— А все, че надо — то и тереть будем! — заржал Дионис. — Куда там твоим подопечным надо?
— В оливковую рощу возле Синей горы.
— Это сколько по-вашенски туда тыгыдыкать? Месяц? День? Я как-то не очень силен в вычислениях.
— Неделю.
— Ну и отлично! Вот тебе деловое предложение! Это... ты нам Даню одолжишь для поляны, а мы вам с утра портальчик нарисуем. А, медведь? Мы же смогем, Гермес?
— Еще как! — отозвался вестник богов.
Та’ки заинтересованно дернул ухом.
— Портал, говоришь?
— Да, аккуратненький такой, метров на тридцать шириной. Чтоб не протискиваться, как в девку, а въехать со всем скарбом. А? Как тебе такое? Только поляна чтоб на всю ночь, как положено, без обмана. Ну ты че, медведь? Я вон уже весь протрезвел, пока с тобой договаривался!