Боги, пиво и дурак. Том 9

Горина Юлия Николаевна

Кентавр покачал головой.

— Ты знаешь, мне нельзя вина. Я от любого дурею.

Зевс снова вздохнул. Поднес чашу к губам, сделал несколько глотков и поморщился.

— Да… Когда-то твой господин сказал мне, что доброе вино на войне, как знамя — должно быть, и все тут. А я смеялся над ним… Найди мне Диониса, Фол. Хоть из-под земли его достань.

— Но разве это самое задание ты не дал Аполлону?

— Дал. Чтобы тот совсем уж без дела не сидел. Но мой прекрасный сын будет еще год прихорашиваться и подбирать сандалии к своему хитону, прежде

чем отправится в поход. Прямо сейчас, например, он ждет, когда по его проекту доделают переносную ванну, чтобы оставаться в форме во время путешествия. А мне результат нужен прямо сейчас!

Он швырнул чашу на землю и громко крикнул:

— Геба! Забери свою бурду! Из тебя винодел, как из Афины — шлюха!..

Тут я почувствовал, как Демка тянет меня за руку в сторону от экрана с Зевсом.

— Даня, там Альба с Фемидой! О тебе говорят.

Я отвлекся от громовержца и направился туда, куда волокла меня Деметра.

— … Ты не можешь рассчитывать ни на успех предприятия, ни на верность этого человека, поскольку он не принадлежит даже самому себе, — услышал я голос богини Фемиды.

Она сидела за маленьким круглым столом напротив одетого в доспехи Альбы — вся такая величественная, в классическом одеянии древнегреческой богини.

Я нахмурился.

С чего это вдруг Фемида взялась полоскать мозги моему королю?

— … В то время как Сотот — могуч и злопамятен, — продолжала богиня. — И конфликты с ним тебе не на пользу.

— Вот с-сука, — процедила сквозь зубы Демка. — Надо было бросить ее в том подземелье!..

— Поверь, твои советники думают точно так же, но не решаются высказать это вслух…

Губы Альбы тронула легкая полуулыбка.

— А вы не задавались вопросом, почему они предпочитают молчать о своем недовольстве? — спросил он.

— Опасаются вашего гнева? — предположила Фемида.

— Ну, я не так уж страшен, — ласково возразил он. — И в принципе способен слышать мнения других. А молчат они потому, что решение это уже принято, и принято оно королем. Я бы хотел, чтобы вы переняли эту их манеру. Кроме того, от будущей королевы и я, и народ ожидаем большей сосредоточенности на делах благотворительных и судебных. Вопросы же политического характера предоставьте решать тому, кто для этого предназначен.

— Красава! — одобрительно хмыкнул Рыжий.

— А на кухне с Леандром он всегда такой робкий был, — проговорила Ника, не отрываясь глядя на экран. — Кто бы мог подумать…

Между тем лицо Фемиды стало строгим и неподвижным, как у изваяния — явно обиделась аж до самых пяток.

— Что ж, если так… — проговорила она, но Альба мягко перебил ее.

— Есть одна славная уличная песенка, — все тем же ласковым голосом сказал он. — От своего пения я вас избавлю, поскольку имею некоторые опасения, что, услышав его, вы можете внезапно передумать насчет свадьбы. Но суть перескажу — она о том, что должен жрец бога молить, а пьяница — горькую пить, пусть правит правитель, и душит — душитель, а не наоборот. Когда станет жрец выпивать, душитель —

закон сочинять, пьянчуга — молиться, царь станет убийцей — тогда, брат, конец нам придет.

Черты Фемиды смягчились.

— Это твоя жизненная позиция? — спросила она, с некоторым снисхождением взглянув на Альбу.

— Нет, это народная мудрость. Моя жизненная позиция заключается в том, чтобы, сохраняя корону не растерять свою совесть, только и всего. А теперь я должен оставить вас — у меня встреча с новобранцами из клана Огня и Пронзительного ветра.

Он поднялся из-за стола, попрощался кивком и вышел из кадра.

А я стоял и улыбался, согретый мыслью о том, что я не ошибся с выбором короля и друга.

Этот парень знает, что делает.

— Судя по всему, Сотот действительно имел на тебя другие планы, — сделала вывод Деметра. — Альба оказался прав в своих предположениях. Вовремя мы оттуда уехали.

— Может, оно и так, но своим отъездом мы могли здорово всех подставить. Так что надо побыстрее решать все наши вопросы и возвращаться, — сказал я.

— А если… этот хухлик тебе не поможет? Что тогда? — тихо спросила Демка.

— Ну не прятаться же всю жизнь? — отозвался я. — В любом случае, давай решать проблемы по мере их поступления. Пойдемте отсюда? Пора делом заняться.

Но покинуть игорный дом оказалось не так уж просто. На выходе из зала нас уже ожидали белосюртучники. Со сладостными улыбками они принялись беззастенчиво уговаривать нас на ставку, красочно расписывая прелести каждого зала и размеры возможных выигрышей.

Я минут пять дружелюбно слушал и даже кивал, не замечая косых взглядов моих товарищей — мол неужели и правда попался? А потом с той же жизнерадостной физиономией сказал:

— Я бы с превеликим удовольствием, но есть одно безотлагательное дело. Вы случайно не подскажете, где можно найти… эм… господина Кроноса?..

Рекламная свистопляска вокруг нас разом умолкла. Белосюртучники с разочарованными лицами смерили нас всех взглядом. Двое со вздохом сразу вернулись на свой пост. А третий, пожав плечами, обиженно пробубнил:

— А чего его искать-то? Вон, повсюду его листовки с безумными призывами мелькают. «Останови время», «Войди в одну реку дважды». Городской безумец с толпой таких же безумных фанатов. Днем он всегда на одной из больших площадей, вещает свои истины прохожим. Если что, мы здесь не очень-то рады упоминанию его имени.

— Почему? — осторожно спросил я.

— Потому что наш кандидат — это светлейший Нерон Клавдий Цезарь Август Германик! — гордо вскинув голову и вытянувшись в струнку, точно собирался петь государственный гимн в стане врагов, ответствовал дядька.

— Со слов кандидата Кроноса — шизоидальный маньяк с тяжелой наследственностью, — негромко пояснила дама, у которой в самом начале нашего визита в это мутное место не сложилось взаимопониманием с Деметрой. Сейчас моя пылкая фанатка изящно сидела на барном стуле за стойкой и потягивала из хрустального бокала белое вино.