Боги вне подозрений
Шрифт:
Майрэл втянул носом воздух.
– Парень, ты так боишься и так врешь, что у меня нос скоро потеряет чувствительность от обилия запахов. – Он зло и глухо рыкнул. И неожиданно выкинул руку вперед, схватив запястье юноши. Когти разодрали ткань куртки, рубахи и коснулись кожи, сейчас показавшейся самому юноше такой тонкой. – Знаешь, в это полнолуние, – имелась в виду первая, куда более сильная луна, – я не охотился, но времени прошло не так уж много. Я все еще хочу почтить луну кровью. Красной, алой, горячей, молодой… а еще грешной. Ты погряз в каком-то дерьме, мальчик, давай я помогу тебе его смыть. Самой чистой жидкостью на свете.
Когти чуть уменьшились и вдруг резанули по коже завороженного парня. Он заорал бы на полгорода, если Льот не метнулся бы за его спину, прижав его к себе и закрыв рот ладонью:
– Майрэл, прекрати!
Барс рассмеялся и отпустил окровавленную руку. Царапины были едва видны, но раны на руках всегда обильно кровоточат. На деле же оборотень даже не задел крупные вены. Однако юноша сейчас не понимал этого. Он отчаянно извивался в руках Льота, пытаясь вырваться, закричать, как-то защититься – и с ужасом, просто откровенным животным страхом смотрел на смеющегося барса.
Тот же вдруг оборвал свое неуместное веселье, и стало еще хуже. Он резко подался вперед и схватил парня за шиворот, сжимая его, отчего тот начал пережимать шею юноши.
– Будешь еще врать, паскуда? – рявкнул оборотень ему в лицо.
– Нет! Нет!! Я правду! Правду скажу! Я все скажу! – завопил-таки – хоть и весьма приглушенно – пленник, когда Льот ненамного отнял ладонь от его рта. – Все-все-все! Только уберите его!
«Как по нотам», – подумал Шерши.
– Майрэл, и правда, прекрати уже, – лениво произнес он вслух. – Никто не виноват, что служба Богине не дала тебе поохотиться в полнолуние.
– А почему я сейчас-то должен сдерживаться? – прорычал в ответ барс.
– А вдруг наш новый друг нам все-таки что-то нужное поведает?
– А если нет? – после секундной паузы с надеждой вопросил оборотень.
– Тогда и поохотишься, – равнодушно пожал плечами Ро.
– А если я расскажу все-все-все? – дрожа голосом, уточнил юноша, со рта которого Льот полностью убрал свою руку.
– Тогда поохотится в малое полнолуние, – не меняя интонации, ответил духовник.
Этого хватило. Парень сдался и начал рассказывать, и в этот раз сомнений в его искренности не возникало. Даже у Майрэла.
Глава 24
– Какая же жара, – прорычал Микош. Его безмолвными замученными взглядами поддержали остальные участники похода, кроме Ранреу и Халльдуора. Удовольствие фаара портили лишь кислые лица коллег. Даже с учетом их прегрешений этих мук они не заслуживали. – Неужели вам это правда нравится?
Лоу усмехнулся. Его мать была родом из этих мест, только еще южнее. Первые годы своей жизни он провел именно на этом острове, лишь когда мальчику исполнилось лет десять, они переехали на родину отца – на карнавский Северный остров. Но до сих пор старший протектор обожал жгучее палящее солнце и ненавидел промозглые холодные ветра. Не чинясь, он стянул с себя верхнюю одежду, оставшись лишь в легких широких штанах и почти невесомой тунике, так характерной для этих мест.
– Я чувствую себя живым, – промурлыкал Лоу. – Хоть и немного пришибленным.
Протекторы рассмеялись. Эта жара проняла даже их командира. На фаара же старались не глядеть. Он и так притушил пламя, чтобы не нервировать коллег еще и огнем.
– Нет, скажи, тебе и правда нравится? – не унимался Микош. – У тебя же огонь – это же чуть ли не суть тебя. Тебе же жара нипочем, да?
Халльдуор с некоторой долей раздражения глянул на коллегу:
– Микош, если ты думаешь, что я буду рассказывать тебе про физиологию фааров, ты крупно ошибаешься.
– Неужели это такой секрет? – попытался подначить духовник.
– Конечно, – невозмутимо ответил Халльдуор. Потом немного помолчал и добавил: – О ней и мы сами немного знаем.
Очередной взрыв смеха похоронил и эту тему.
– Кстати, если я не ошибаюсь, то через полчаса мы будем на месте.
Ответом был ему слаженный стон облегчения.
– Славный город Марца! – промокнул лоб безупречно отглаженным платком Альзорел. На этой жаре он позволил себе немыслимое: снял камзол, оставшись в тонкой белой рубашке. Ее широкие рукава и зауженный покрой словно еще больше молодили адъютанта, вызывая у всех видящих его чувство умиления и желание погладить это чудо по голове, что диаметрально противостояло устремлениям самого Каста. – Я уже начинаю думать, что это некий аналог дворца Сайенсена на Феэркен-сене. В принципе он есть, это факт известный, однако никто его никогда не видел, и при этом он представляется воплощением всех мечтаний. Так вот сейчас для меня все желания воплощаются в каком-нибудь холодном напитке и завершении хотя бы этой части пути!
Речи эти для адъютанта были столь не характерны, что вызвали несколько смешков. Даже Халльдуор сжалился. Протянул руку куда-то вверх, выудил прямо из воздуха, как давеча веер, кувшин прохладного кваса и пустил его по кругу.
– Ты уверен, что нас не засекут по этому действу? – тихо спросил у него Ранреу, и не подумавший отказаться от такого неслыханного удовольствия – в такую-то жару.
Фаар пожал плечами:
– Если вас хватит солнечный удар или настигнет обезвоживание, то у нас будет еще меньше шансов на успех, чем сейчас.
– Мне не нравится, как это звучит, – заметил Лоу.
– А мне не нравится, что мы находимся на территории Нарры-шэ, что у нас есть лишь слабая надежда на выполнение задания Карнавы, что даже она основана на более чем хлипких рассуждениях, что приходится двигаться с такой позорной скоростью, что Олестер на меня волком смотрит, что тебя поставили в мои начальники, что приходится тащиться по этой глуши, потому что какие-то придурки уперли Зеркало Сайенсена, и в конце концов мне не нравится Шерши Ро. Ты что-то еще хочешь мне сказать?