Боги ждут жертв
Шрифт:
– Бог! Великий бог! Прости свою рабыню, что она осмелилась осквернить собой твою купальню!
Говор девушки звучал странно: он был более резок и отрывист, чем привычный тикальский, вместо обычного «л» она произносила твердое «р», но все же она говорила на языке майя. И он звучал сладостно для истосковавшихся по родной речи странников.
Ошеломленный непонятными словами, Хун-Ахау долго молчал, стараясь не смотреть на обнаженную спину купальщицы. А девушка, всхлипывая, пыталась поцеловать его ноги. Наконец он смущенно произнес тихим голосом:
– Ты ошиблась, девушка! Мы вовсе не боги, а обычные люди…
Но докончить свою речь юноше не удалось. При первых словах девушка распрямилась, как отпущенная молодая ветка, потемневшими от обиды и огорчения глазами в упор посмотрела на Хун-Ахау. Румянец стыда и негодования, заливший ее лицо, медленно спускался по золотистой коже на плечи и грудь.
Вдруг лежавшее неподалеку от воды длинное серое бревно, залепленное тиной и грязью, зашевелилось, слегка приподнялось над песком и быстро заскользило по направлению к стоявшей на коленях купальщице.
Это был аллигатор чудовищной величины. Мощный удар могучего хвоста пресмыкающегося свалил с ног Ах-Миса, кинувшегося было наперерез гигантской ящерице. Раскрылась огромная пасть, усеянная плотными рядами зубов, на людей пахнуло тяжелым зловонием. С криком ужаса девушка вскочила, пытаясь бежать, но ноги не повиновались ей. Хун-Ахау почти ощутимо почувствовал приближающуюся смерть; разговаривая с незнакомкой, юноша отбросил топор, и теперь он был недосягаем. Пальцы судорожно ощупывали набедренную повязку, словно ища там оружие, и неожиданно наткнулись на нефритовую иглу Иуитемаля. Не сознавая, что он делает, Хун-Ахау отчаянным усилием всадил ее до конца в налитый кровью яростный глаз чудовища.
Со странным, резким и жалобным звуком аллигатор подпрыгнул, свернулся почти в кольцо, сбив с ног юношу, скользнул, как дротик, к воде и скрылся в ней. Через секунду взволнованная гладь лагуны успокоилась, и только медленно тянувшаяся по воде дымная красная струйка напоминала, что раненое чудовище лежит в глубине, на дне реки.
Первой опомнилась девушка. Она резко повернулась, одним прыжком оказалась около одежды, схватила ее и исчезла в зеленой чаще. Послышался шорох раздвигаемых на берегу веток, легкий топот босых ног – и все смолкло.
Хун-Ахау и Ах-Мис долго стояли неподвижно, глядя то на воду лагуны, то на зеленую стену, за которой скрылась беглянка.
– Эта отвратительная тварь ее очень испугала! – огорченно произнес Ах-Мис.
Хун-Ахау медленно обернулся к нему.
– Прежде всего ее испугал ты, наступив на сухую ветку! С этого все и началось. А потом она приняла нас почему-то за богов…
– Она тебя приняла за бога, – поправил Ах-Мис.
– Не стоит нам оставаться здесь – разозленный аллигатор может снова вылезти из воды, – сказал Хун-Ахау. – Уйдем от этого страшного места. Очевидно, здесь поблизости есть селение. Мы уже давно покинули пределы Тикальского царства, и теперь нам больше нечего бояться. Девушка, конечно, убежала домой. Пойдем, разыщем это селение и будем просить разрешения поселиться в нем.
– Пойдем, Хун-Ахау, – согласился верный Ах-Мис.
Юноши стали медленно пробираться сквозь заросли, стараясь найти след убежавшей. Так, в молчании, они шли около часа, когда вдруг чей-то мужской голос произнес впереди них:
– Стой! Что вы за люди?
Хун-Ахау вытянул руки ладонями вверх, показывая, что в них нет оружия, и сказал, стараясь говорить спокойно:
– Мы мирные странники, идем издалека и не желаем никому плохого! Покажи нам свое лицо!
Из кустарника не спеша выступили старик и два юноши. В руках одного был топор, другой нес на плече грубо сделанное копье. Краем глаза Хун-Ахау увидел, что за ним и Ах-Мисом выросло еще три фигуры. Итак, за ними следили и по всем правилам взяли в клещи. Очевидно, девушка успела поднять тревогу – значит, селение недалеко!
Несколько секунд прошло в молчании; встретившиеся внимательно изучали друг друга. Наконец старик нарушил тишину:
– Откуда вы идете?
– Мы идем из Тикаля, почтенный старец, – ответил Хун-Ахау. – Но назови нам свое имя и скажи, где мы находимся. Мы давно потеряли дорогу!
На лице старика отразилось недоумение.
– Из Тикаля? – медленно повторил он. – Но Тикаль очень далеко отсюда. Ведь эта река, – он показал на поблескивавшую сквозь листву воду, – наша кормилица Мотагуа, и вы находитесь в пределах царства Киригуа [45] . Да, вы далеко ушли от вашего великого города! Ну что же, пойдемте к батабу нашего селения, там поведаете ему все, что случилось с вами. Маник и Чикчан, идите вперед и показывайте дорогу!
45
Город-государство майя, расположенное на реке Мотагуа (Гватемала). Основан выходцами из Копана, вероятно, в начале VII века. Погиб после 810 года.
Юноши повернулись и молча пошли вперед. Старик шел рядом с Хун-Ахау. Сзади них плелся Ах-Мис, окруженный тремя юношами, с любопытством поглядывавшими на него; однако заговорить с чужестранцем без разрешения старика они явно не решались. Зато сам старик оказался неожиданно говорливым.
– Меня зовут На-Цин, – рассказывал он внимательно слушавшему Хун-Ахау. – А это – мои сыновья! – Он махнул рукой вперед, затем назад. – Маник, Чикчан, Ламат, Эсанаб и Чуэн, у меня их пятеро. А вот дочки у меня нет, а мне так хотелось иметь дочку! Счастлив мой сосед Ах-Хоб, видно, Иш-Чебель-Йаш благосклонно относится к нему, раз дала ему такую дочку, как Иш-Кусам… [46]
46
Ласточка (яз. майя).
На мгновение имя Иш-Чебель-Йаш отдалось в сердце Хун-Ахау глухой болью. Залитая лунным светом вершина пирамиды и лицо Эк-Лоль с чуть грустной улыбкой на губах… А внизу ожидающие их Цуль и маленькая Иш-Кук… Как давно это было и как далек отсюда Тикаль! Забыть! Забыть! Что это говорит идущий рядом с ним старик?
– Ведь она-то и обнаружила вас, – продолжал На-Цин, – когда собирала ягоды в лесу. Вы были около купальни бога грома…
– А что это за купальня? – поинтересовался юноша. – В Тикале я никогда не слышал о таких купальнях.
На-Цин горделиво поднял голову.
– Поистине несправедливость царит в мире! И Тикаль еще называют оком и центром вселенной, а там, оказывается, нет даже купальни для божеств! Вы, тикальцы, очень самоуверенны и считаете себя лучшими людьми мира. А купальни у вас нет! Отсюда и ваши несчастья, о юноша, я еще не знаю твоего имени.
Нет, око и центр вселенной – это не Тикаль, а, конечно, наш могучий Копан…
– Подожди, почтенный На-Цин! – забыв о вежливости, перебил старика Хун-Ахау. – Почему ты говоришь «Копан»? Ты ведь сказал нам, что мы оказались в царстве Киригуа?