Богини советского кино

Раззаков Федор Ибатович

Оказавшись в столице, наша героиня спустя некоторое время устроилась на работу в один из здешних театров – имени Моссовета. Попала она туда благодаря актеру этого театра Александру Ленькову, с которым судьба свела ее на съемочной площадке фильма «Ждем тебя, парень» весной 1971 года. Картина снималась на «Узбекфильме», и почти все роли в ней исполняли узбекские артисты. Москвичей было несколько, и среди них Леньков и Неелова, которые играли друзей. Леньков влюбился в свою партнершу и взял над ней некое шефство. Например, он одел ее в модные одежды: сшил ей джинсы из… театральной кулисы, а также дубленку из овечьей шкуры, купленной им в Молдавии. Неелова эти ухаживания приняла, но, будучи женщиной замужней, вела себя с Леньковым исключительно как с приятелем. А тот не терял надежды покорить ее сердце. В итоге

стал способствовать тому, чтобы Неелова была зачислена в труппу театра, где он играл, – имени Моссовета. Он рассказал о ней директору театра, охарактеризовав уже не как «вторую Анни Жирардо», а как «молодую Раневскую». После такой похвалы молодую актрису пригласили показаться в театр.

М. Неелова вспоминает: «Я начала репетировать в пьесе, и на пятую или шестую репетицию пришел Юрий Завадский (главный режиссер Театра имени Моссовета. – Ф. Р .). Пришел и весь худсовет. Занятые в будущем спектакле артисты очень волновались, а я на почве всеобщего волнения успокоилась. Завадский никак не мог дойти до моего выхода, он на каждом слове всех останавливал: войди снова, повтори, неправильно. Как Станиславский: не верю. Я же все время стояла наготове, и меня такое положение уже начинало раздражать. Ведь то был мой дебют, а они тут разрепетировались и никак не могут остановиться. Да что ж это такое? Только приготовлюсь, а на сцене снова какая-то заминка.

У меня уже был такой напор, что, не выдержав, я выскочила на сцену. Завадский был ошеломлен, а я в течение двадцати минут не давала ему опомниться ни на секунду. Он, оказывается, был не в курсе, что пришел меня смотреть. Его просто попросили прийти на очередную репетицию и сделать замечания. Юрий Александрович удивленно смотрел на меня, пытаясь понять, кто я такая и что вообще происходит. А я играла и думала: только бы мне до конца дойти, показать, на что я способна…»

В 1971 году восхождение Нееловой к вершинам успеха продолжилось. В том году ее «крестная мать» в кинематографе Надежда Кошеверова пригласила «дочь» в свой очередной фильм – «Тень» по комедии Е. Шварца, где актрисе предстояло снова сыграть главную роль – Аннунциату, преданную и самоотверженную помощницу Ученого. Последнего в фильме сыграл Олег Даль, который был партнером Нееловой и в «Старой, старой сказке». Это совпадение будет затем однозначно интерпретировано досужими умами как роман между двумя актерами. Однако на самом деле романа между ними не было, хотя Неелова, по ее же словам, была влюблена в Даля до умопомрачения. Но актер именно тогда женился на другой женщине (кстати, тоже ленинградке) – Елизавете Эйхенбаум и разрушать этот брак вряд ли бы захотел (он продержится до конца его жизни).

После съемок в «Тени» предложения сниматься в других картинах посыпались на Неелову со всех сторон. Причем это были разные картины и роли. Так, в упоминавшемся выше узбекском фильме «Ждем тебя, парень…» (1972) она сыграла свою современницу – комсомолку Люсю, а в телефильме «Принц и нищий» (1972) – Принцессу, в «Сломанной подкове» (1973) – эстонскую девушку из ХIХ века Лейду Петерсон, а в «Монологе» – вновь свою современницу, внучку профессора Нину. Из всего перечисленного самое сильное впечатление как на критиков, так и на зрителей произвела последняя работа Нееловой, которая по праву вошла в сокровищницу советского кинематографа. Кстати, попала туда актриса благодаря собственной настойчивости. Она долго караулила Авербаха в коридорах «Ленфильма», периодически специально пападаясь ему на глаза. Одно из таких «случайных» столкновений и решило исход дела – режиссер обратил-таки внимание на молодую актрису. И, как показало будущее, совершенно не ошибся в своем выборе.

Кинокритик А. Плахов так отозвался о работе героини нашего рассказа в этом фильме:

«Соединение сформировавшейся у Нееловой внутренней темы и соответствующего ей жизненного материала произошло в картине «Монолог». Актриса играла здесь младшую представительницу семьи с прочно устоявшимися традициями. Профессор Сретенский в исполнении Михаила Глузского олицетворял как бы незыблемость этих традиций. Его дочь (Маргарита Терехова), безвольно плывя по течению в своей не очень-то задавшейся жизни, не устояла перед опасностью разменивания, растрачивания нравственных ценностей. Для общего смысла фильма было чрезвычайно важно, что же принесет с собой внучка, еще не сформировавшаяся как личность, но чутко резонирующая каждой звучащей вокруг нее эмоциональной ноте. Марина Неелова в этой роли воплотила своеобразный синтез земного и духовного, энергии и бездействия, несовершенства и красоты, жажды нового и почитания традиций. В этой заплаканной, обиженной, отвергнутой любимым девчонке было что-то пронзительно узнаваемое, свойственное большинству героинь актрисы начала семидесятых годов. Сквозь инфантильность и экзальтацию «гадкого утенка» прорывалась покоряющая сила вечной женственности, только лишь деформированной, но неизжитой…»

Не случайно некоторые зарубежные журналисты, отзываясь о «Монологе», показанном на фестивале в Каннах, особо отличали героиню Нееловой. В одной из рецензий этот образ даже был назван самым неожиданным и сложным среди женских типов советского кино со времен Вероники из фильма «Летят журавли».

В 1973 году Неелова снялась всего лишь в одной картине – «С тобой и без тебя» режиссера Родиона Нахапетова, сыграв у него роль батрачки Стеши Базыриной. Партнером актрисы в фильме был Юозас Будрайтис, который играл сельского кулака, влюбившегося в Стешу и насильно увезшего ее на свой отдаленный хутор.

Съемки в этом фильме были для Нееловой тяжелыми. Для того чтобы актриса, которая никогда не жила в деревне, перевоплотилась в батрачку, Нахапетов заставлял ее таскать тяжелый мешок, набитый камнями, в шесть часов утра отправлял на дойку коров, а затем требовал, чтобы она научилась косить лен. Косить Неелова действительно научилась, причем делала это так споро, что бригадир колхоза, где снимался фильм, предложил ей альтернативу: если она внезапно уйдет из кино, то он с удовольствием возьмет ее к себе в бригаду.

В одной из сцен фильма герой Будрайтиса должен был толкнуть Стешу на телегу, а затем отхлестать ее вожжами по спине за то, что она не хотела жить с ним на хуторе и рвалась в колхоз. Чтобы сцена выглядела правдоподобно, Нахапетов долго уговаривал актера сделать все как можно натуральнее.

М. Неелова вспоминает: «На репетиции нехлипкий Юозас толкнул меня на телегу, я – шмяк, звук раздается – кость об кость, дерево о дерево. Я ему говорю: «Юозас, ты меня немножко так направляй все-таки». Он – мне: «Нет, ты сама как-то выворачивайся, я не знаю, как тебя толкать, у меня же темперамент, я не могу». И – шарах меня снова. Я вся в синяках: ноги – синие, руки – синие, лицо – побито. Пять раз он меня бьет. Рука у него тяжелая. На крупном плане хорошо видно, как у меня голова при каждом его ударе буквально отлетает от туловища. А Родион задумчиво так: «Нет, как-то ненатурально, давай еще раз». После очередного дубля Нахапетов снова в раздумьях: «Странно, не могу понять. Так – вроде бы нормально. А в камеру смотрю – как-то ненатурально получается. Ты как следует дай ей!»

В конце концов сцену сняли, однако, когда прозвучала долгожданная команда «Стоп», на лице Нееловой алели четыре рубца. Однако муки Нееловой были сторицей вознаграждены после выхода картины на экран: за эту роль она была награждена призом «Золотая фемина» на Международном фестивале в Брюсселе.

В 1974 году творческая карьера Нееловой могла круто измениться. Режиссер театра ее мечты – БДТ – Георгий Товстоногов, посмотрев фильм «Монолог», загорелся желанием пригласить актрису в свою труппу. Он попросил завлита вызвать актрису в театр на предмет серьезного разговора. Однако той встрече так и не суждено было произойти, поскольку Неелова получила приглашение играть в труппе театра «Современник».

Кстати, тогдашний муж Нееловой Васильев работал режиссером и актером в Театре на Таганке и имел возможность пристроить свою супругу в этот театр. Но делать этого не стал. Почему? Вот как он сам рассказывает об этом:

«Я категорически не хотел, чтобы Марина шла в «Таганку». Юрий Петрович Любимов спрашивал: «Что ж ты свою не приведешь?» – «Потому и не приведу», – отвечал. Марина – актриса в первую очередь. А у нас – театр функциональных людей, где каждый солдат знает свое место. Маринке это бы точно не подошло. Хотя Петрович приставал: приводи да приводи. Получается, что художественный руководитель настаивал, а я был против. И оказался прав: не ее это театр. Вот Моссовета и «Современник» – ее…»