Богиня на цепи
Шрифт:
– Сегодня ты кончишь! – Хрипло сказал хозяин прежде, чем прокусить ей сосок. Ранки тут же затянулись. Но он надавил сильнее, чтобы тут же слизнуть кровь и опять залечить отметину. Это была бесконечная пытка, от которой по венам Диты струился мелкий ток.
Свободной рукой Властелин гладил ее по ягодицам. Указательный палец играл с анусом, пока не проник в глубину узкой дырочки. За ним последовал еще один палец и еще один.
Дита задергалась, пытаясь вырваться. Но была крепко прижата к телу властелина
– Да, сахарная моя,
Напряжение нарастало, кровь кипела. Точное давление в эрогенных точках было похоже на исполнение симфонии. Маэстро ждал, когда его скрипка пропоет финальный аккорд. А в груди Диты лопались струны.
Струна опасности: он не причинит ей вреда. Ни ей , ни кому более, пока она здесь.
Струна дерзости: ей понравилось ему подчиняться. Даже его жестокость целенаправленна и нежна.
Струна гордыни: она простила его. И найдет ему оправдание.
Струна ответственности: она хочет этого белобрысого негодяя. И плевать на все остальное.
Богиня отпустила свои чувства, оставив лишь эйфорию от соединения их тел. Представила, как приручит этого зверя, сделает мягким и податливым, будто глину в руках мастера. Пока же она позволит ему поиграть с ней.
Рибелиус взял на ее теле верхнюю ноту, и девушка чуть не задохнулась от наполняющей ее энергии.
– Да, быстрее! Элиас!... – Сбиваясь с мысли, шепнула девушка. Откинулась на спину, схватилась за натянувшуюся цепь и закричала, освобождая всю силу разом. Вибрация достигла пика и искрами разбежалась к кончикам пальцев.
Почувствовав, как его сдавило внутри оргазмом, он отпустил себя.
И мир разорвался для обоих одновременно. У Рибелиуса потемнело в глазах. Руки ослабли и безвольно опустились на пол. Дита рвано выдохнула, сползла на пол и погладила железную нить между ними.
Воздух был наполнен темной радостью и экстазом. Казалось, его можно было потрогать.
Вот божественная благодать замерцала, сгустилась и осела на их тела теплым одеялом. Девушка тихонько рассмеялась. Кажется, сегодня она проиграла.
– Откуда ты знаешь мое имя? – Успел спросить Рибелиус прежде, чем провалиться во мрак.
16. Помутнение
Гидеон так и не понял, что именно она принесла: очередной стакан воды или полотенца для ванной. Валерия Фиди нервничала.
Она порхала перед ним, как бабочка перед цветком полным нектара. За три дня, что он провалялся в школьном лазарете под надзором лекаря, властелин успел разнести часть замка. Лабораторию и кабинет придется восстанавливать.
Валерия, встревоженная подскочившей эксцентричностью хозяина, не находила себе места. Об этом говорили прядка, выбившаяся из идеальной прически, неразглашенная складочка на рукаве слишком яркого платья, сбившееся дыхание.
Гидеон откинулся в кресле.
– Осталось две недели, я
У первого помощника и в мыслях не было идти против наставника. Он просто проверит границы дозволенного. И расширит их.
– Если ты думаешь, что я буду терроризировать девушку, то ошибаешься. Мне ее искренне жаль. Таких издевательств никто не вытерпит. С моей стороны милосерднее было бы помочь ей сбежать.
– Правда, что решились отравить ее?
– Если бы это было правдой, мы бы не беседовали. Если я убью ее, это только подпитает его интерес. – Да, пыталась. Но это вышло на руку Рибелиусу, и он совсем не ругался, подтвердили ее сжавшиеся кулачки. – Лучшим выходом было бы снять цепь. Но, увы, тут я бессильна.
– Сдались уже?
– Ошибаетесь. Я предпочитаю не надоедать повелителю лишним вмешательством. – И она случайно задела его руку взметнувшейся юбкой. – А вы могли бы помочь ему.
– Там все не так просто…
– Было бы желание. А решение – найдется.
– Не бойтесь, если она займет ваше место, вы всегда сможете найти утешение в моих объятьях. – Гидеон засмотрелся, как она летает по его комнате. Валерия так гармонировала с обстановкой, с этой комнатой, что должна была остаться здесь навсегда. Неужели она сама этого не понимает?
– Сколько было у владыки помощников до вас… и сколько еще будет. – женщина остановилась и поймала его в плен своих невыносимо глубоких глаз.
– Я буду последним, кирия Фиди. Обещаю.
Он мог бы вернуть ей колкость, но слишком ценил эту женщину. Ценил так, как Великий Феос никогда не оценит.
И она понимала это.
И этого ей было мало.
Внезапное видение двух тел, слившихся в едином порыве страсти, заполнило комнату целиком, затопило мысли.
Мимолетное, но такое горячее, оно смыло здравый смысл и барьеры. Накрыло лавиной, потянуло их друг к другу. Губы искали губы, руки путались в завязках. Дыхание плавило кожу.
Валерия пришла в себя в тот момент, когда Гидеон разорвал на ней корсет и добрался до груди. Прикосновение пальцев, закованных в перчатки, было обжигающе горячим. И это отрезвило.
Управляющая вырвалась из объятий первого помощника, поправила платье и демонстративно вытерла губы.
– Будем считать это задатком. И не смей распускать руки, пока не выиграешь, Гидеон! – она выбежала из его комнаты.
Гидеон сделал десять глубоких вдохов. Поднял с пола шпильку, потерявшую хозяйку и сжал в кулаке.