Бои под Нарвой
Шрифт:
— Ему не воевать, а руками махать хочется! Только отряд наш позорит! — подхватил Туркин.
— Откуда ты, Фомин, взялся? — спокойно спросил Крупович. — Анархист, что ли? Не признаешь власти, а поди, сам мечтаешь стать начальником!
— Да я что? Я как все, — затоптался на месте Фомин.
— Я и не знал, что у Фомина столько друзей в отряде! — насмешливо сказал Блохин.
— Мы ему не друзья! Чего тут говорить! — обиженно отозвались несколько голосов. — Мы не то… Мы не против, если пушки с толком использовать против немцев! Мы как лучше…
Из-за поворота
— Передать пушки морякам! — строго, но спокойно повторил Блохин и подал команду: — Становись!
Отряд построился в походную колонну. Перед выступлением Блохин вызвал к себе командиров рот и обратился к ним с кратким напутствием:
— Если наскочит немец, не теряйтесь. Действуйте решительно и выдержанно. Не так страшен немец, как паника. Испугался, побежал — тогда гибель твоя неизбежна. Самые опасные у нас места в голове колонны и обозе. В голове пойду я с товарищем Петровым, а в хвосте — комиссар товарищ Прахов. Для прикрытия обоза назначаются отборные красногвардейцы во главе с товарищем Фоминым. Помните о нашей клятве — отстоять родной Питер!
В полной темноте Стальной отряд двинулся по шоссе.
Петров был сильно огорчен происшедшим инцидентом. Открыто и резко выраженное недоверие его обидело и потрясло.
— Переживаешь? — спросил Блохин, шагая рядом с инженером.
— Может, и правда, я здесь лишний, товарищ Блохин? — вздохнул Петров.
— Ну уж это, товарищ Петров, просто слабость, — строго сказал командир отряда. — Вы здесь нужны. Против вас выступало несколько крикунов, которых, очевидно, подговорил Фомин. А вы уже готовы в кусты схорониться… Идите-ка проверьте — не растягивается ли колонна.
— Есть! — ответил Петров и отошел на обочину шоссе.
Мимо него медленно двигалась плотная, темная масса людей. Грохотали колеса пушек и двуколок, гудели автомашины.
Как самая счастливая пора ему припомнились студенческие годы, тихие вечера в маленьком домике Семеновых, мягкий свет настольной лампы и чистые, любящие девичьи глаза…
Небольшая фигурка спрыгнула с двуколки и, хрустя снегом, подбежала к Петрову.
— Рая?! — удивленно и радостно воскликнул он.
— Я, Аркаша! — тихо ответила девушка, сжимая его руку. — Я все знаю… Ты, наверное, взволнован случаем в Вайваре? Не волнуйся, мой милый! Против тебя только этот демагог матрос и несколько его дружков. Рабочие верят тебе… И я верю!
Девушка на мгновение припала к груди инженера и сейчас же побежала догонять свою двуколку.
«Милая!» — подумал Петров и легко и упруго побежал по обочине к голове колонны.
В ночном небе мерцали яркие звезды. Мороз усилился, снег резко скрипел под ногами и колесами. Тянул острый холодный ветерок. Стараясь согреться, красногвардейцы ускорили шаг.
Впереди вправо и влево от дороги мерцали зарева пожаров. Все громче становились звуки ружейной и пулеметной стрельбы.
— Надо выслать разведку, а то вдруг наткнемся прямо на немца, — забеспокоился Петров.
Блохин согласился с ним и вызвал к себе Прахова.
Прошло с полчаса, а от разведки никаких сведений не поступало. Обеспокоенный отсутствием известий от Шохина, Прахов остановил отряд на шоссе.
— Как бы не наскочил на нас в темноте немец, — проговорил он.
— Скорее, по ошибке приняв нас за немцев, на нас может налететь какой-нибудь из разведывательных отрядов, высланных из Петрограда, — ответил Петров.
Выслали вперед заставу — двадцать красногвардейцев под командой Петрова с приказанием останавливать и опрашивать всех идущих по шоссе.
Отойдя несколько сот шагов по шоссе, инженер остановил красногвардейцев. Несколько человек он оставил на дороге, а остальных расположил в придорожном ельнике. Несколько минут было тихо. Потом донесся нарастающий топот лошадей, и на шоссе показались фигуры всадников.
— Приготовиться! — вполголоса скомандовал Петров.
Красногвардейцы вскинули винтовки.
— Стой! Кто здесь? — крикнул Петров.
— Свои! — ответил передний всадник, осаживая лошадь.
— Алеша Орехов, ты? — воскликнул один из рабочих, вглядываясь в лицо кавалериста.
— Я! Вы из отряда Стального завода? — весело спросил Орехов. — Мне-то вас и надо! Блохин направил для связи. Иеве занята немцами. Латышский отряд задержался у деревни Варты. Нам на ночлег надо располагаться там же. Туда не более двух верст, но идти проселком.
Петров в темноте разглядывал всадников. Они сидели на рослых и сильных конях. По подстриженным гривам и нерусской кожаной сбруе Петров догадался, что лошади трофейные.
— Где вы их захватили? — похлопал инженер по упитанному крупу лошади.
— Под Везенбергом. Немецкий разъезд попал в нашу засаду.
— До немцев далеко?
— Верст десять-двенадцать. Если их латыши не задержат, могут добраться и сюда.
Петров залюбовался Ореховым. До войны это был мешковатый деревенский парень со смешным псковским говорком. Он не проявлял интереса ни к своей работе, ни к общественной жизни завода. По праздникам любил попьянствовать и даже побуянить. А теперь перед инженером сидел в седле подтянутый кавалерист, толковый, немногословный.
— Поедем к Прахову, — предложил Петров.
Ведя за собой в поводу лошадей, конный отряд пошел за Петровым.
— Задание Смольного выполнили своевременно и точно, товарищ Прахов, — доложил Орехов. — Отправлено шесть донесений и двое военнопленных!
Стальной отряд двинулся дальше и вскоре свернул на проселочную дорогу, занесенную глубоким снегом. Автомобили и пушки застревали в сугробах, то и дело приходилось их вытаскивать.
Варты оказались небольшой, утонувшей в снегу деревушкой. Петров пошел разыскивать командира латышей Беманса, чтобы договориться о размещении людей. Беманса в деревне не было, он находился на передовой. Узнав, в чем дело, один из помощников командира латышей, рослый медлительный человек, согласился уступить несколько изб Стальному отряду.