Боль
Шрифт:
– Присаживайтесь. – Элиза Каспаровна указала кивком на стул возле своего стола. – А ты, девочка, пройди вот сюда, к кушетке.
– Меня зовут Таня, – твердо сказала Таня и посмотрела на Элизу Каспаровну. Та сжала губы в тонкую полоску.
– Я это сейчас узнала бы из твоей карты. Не нужно спешить и перебивать взрослых. Ты уже поспешила на лестнице.
Мама растерянно смотрела то на Таню, то на врача. По её виду было понятно: она догадывалась, что Тане с её независимым характером будет здесь нелегко. Таня и сама об этом уже догадалась.
– Садись, детка! –
– И главное, редкое, – согласилась Таня.
– Татьяна! – Мама всплеснула руками.
– А что, она права, – залебезила Вареньевна, – сейчас детей так не называют. Всё больше Василисами да Софьями.
– Да, – согласилась мама, – в честь моей бабушки назвала. Она меня вырастила.
– И всё же, я бы попросила от ваших милых воспоминаний перейти к делу. – Элиза Каспаровна открыла Танину медицинскую карту. Она была каких-то устрашающих размеров, распухшая от подклеенных листочков, анализов и рекомендаций. – Так, что тут у нас…
«Тут у нас Кошмар вприкуску с Вареньем», – обречённо подумала Таня, слушая размеренный металлический голос Элизы Каспаровны. И так ей ясно эта картина представилась: Кошмаровна, бегущая от нагоняющей её волны из варенья, что она тихо засмеялась.
– Ничего смешного не вижу, – тут же отреагировала Кошмаровна. – Все очень, очень грустно! И прошу отнестись к моим словам серьёзно!
– Итак, Елена Андреевна. – Кошмаровна повернулась к Таниной маме. – Пожалуй, мы начнём нашу программу реабилитации вот с чего…
Глава 3
Таня и мама вошли в палату. Это была большая светлая комната с очень высокими окнами, забранными витиеватой чугунной решёткой. «Зачем? – тут же подумала Таня. – На третьем этаже». Но у неё и так накопилось слишком много вопросов, чтобы думать ещё и об этом.
В комнате было две кровати, большой шкаф, письменный стол и тумбочки возле каждой кровати. Самая обычная санаторская палата. Таня за свою пятнадцатилетнюю жизнь их уже перевидала десятки. Ничего нового. Только почему-то часть палаты была отгорожена ширмой.
Она поискала глазами свой чемодан, но не нашла его. Открыла шкаф. Чемодан стоял в самом низу. Мама тут же принялась раскладывать Танины вещи на полки. «Интересно, в других санаториях разрешали только в камере хранения сумки хранить».
– Ну что, вполне уютно! – бодро сказала мама.
– Кто здесь? – вдруг раздалось из-за ширмы. Таня вздрогнула от неожиданности и подошла к ширме. Осторожно заглянула за неё. Там стояла кровать, а на ней лежала очень полная белокожая девочка с тёмными коротко стриженными волосами.
–Ты кто? – спросила она Таню. – Ты моя новая соседка?
– Ну да, похоже…
– Надолго? – Девочка приподнялась на локте и поморщилась. – Помоги мне, вот эту подушку положи под спину.
– Мам, – позвала Таня. – Прости, у меня руки заняты.
– А, ну да. – Девочка кивком поблагодарила Елену Андреевну. – Вообще тут механизм есть подъёмный, чтобы спинку кровати приподнять, но я им почти не пользуюсь. Как тебя зовут?
– Татьяна, – Таня почему-то назвалась полным именем.
– А я Лия. Так ты надолго?
– Ну… На полгода вроде. – Таня оглянулась на маму. – Но может, получится и пораньше пройти весь курс.
– Никаких пораньше! – отрезала мама. – Сколько нужно будет здесь находиться, на столько и останешься! Как Элиза Каспаровна решит. И никакой самодеятельности, слышишь, Татьяна?
Таня скорчила за её спиной рожицу. Лия засмеялась, но тут же снова поморщилась и откинулась на подушки.
– Детка, что с тобой? Очень больно? – Мама испуганно прижала к груди руки.
– Да нет… Терпимо. Бывает хуже.
– А ты совсем не встаёшь? Прости… – тихо сказала Таня.
– Да ничего, что ты. Совсем. Только не надо меня жалеть. – Лия решительно тряхнула головой. – Я уже могу выпрямить одну ногу и даже постоять на ней. Недолго… И мне Леонид Сергеевич обещал…
Таня увидела, как заблестели глаза Лии. Она взяла её за руку.
– И мне обещал.
– Ну вот и будете вместе лечиться, слушать врачей, и всё у вас будет хорошо! – опять бодро, как пионерскую речёвку, проговорила мама своё заклинание.
Но в её глазах Таня внезапно увидела глубокую, затаившуюся, как рыба на дне озера, отчаянную грусть. Она неожиданно для самой себя так же бодро, широко улыбнулась.
– Конечно, мама! Все будет хорошо, ты даже не сомневайся! Мы с Лией тут как щас…
Лия тоже весело рассмеялась.
– Ох, как же хорошо, что ты со мной будешь жить! Я уже почти две недели одна, скукота. А ты знаешь какие-нибудь страшные истории? Ой, я их так люблю! Мы с моей прошлой соседкой Наташкой по ночам их рассказывали. Да в этом замке за двести лет что только не случалось!
– Ну, мои хорошие, мне пора ехать, – мама виновато улыбнулась. – А вы тут познакомьтесь поближе, подружитесь. Таня, не забывай заряжать телефон, я хочу, чтобы ты все время была на связи. Звони каждый день.
Мама поцеловала Таню, помахала Лии. И вышла.
***
Таня и Лия выяснили, что учиться они будут в одном классе. Только Таня будет ходить в «школу» – так называлось большое левое крыло замка, а Лия занимается с учителями в палате. Иногда её сажают в инвалидное кресло, отвозят в класс, и она со всеми вместе рисует или поёт. Петь ей очень полезно, и к тому же нужно всё время делать специальные дыхательные упражнения для вентиляции лёгких. Вообще Лия уже очень много знает про свою болезнь, она все время ищет новости по теме, читает статьи учёных: а вдруг кто-то нашёл лекарство, которое ей поможет. Ей и другим ребятам, у которых такая же беда. Но пока такое лекарство не нашли. И Лия принимает каждый день кучу таблеток, делает специальные упражнения и процедуры.