Болеутолитель
Шрифт:
— Я там бывал, — сказал Контент. — В больнице все пропахло вазелином.
— Так пахнет в ожоговом отделении, — заметил Дейвс и продолжал. — Она работала с детьми, которых доставили после пожара в этой приходской школе. Стонеску учила пострадавших вновь пользоваться своими конечностями, ну, в общем, занималась с ними гимнастикой.
— Вы думаете, что… — начал было Контент.
— То есть убийца должен быть… — одновременно с ним произнес Рицци.
— Подождите, — поднял руку Дейвс. — Тут история становится
— Фу, какая гадость, — поморщился Рицци.
— Чего-то я не понял, — сказал Коновер.
— В грудь, — повторил Дейвс, — Внутрь своей груди. И нету птички. Исчезла без следа.
— Это все может быть бредом сумасшедшей, — сказал Морисетти, — А может она просто не заметила, как мальчик спрятал птицу, под курточку, например.
— Не похоже, насколько я могу судить, — помотал головой Дейвс, — Вида сказала, что это было летом.
— Лето в Чикаго — это как зима в Луизиане, — заметил Петитт.
— И тем не менее, — не сдавался Дейвс.
— А она запомнила, как звали мальчика? — хрипло проговорил Шустек.
— Сейчас посмотрю — Дейвс перелистал свой блокнот, — А, вот здесь. Хейд. Хейс. Нет, Хейд, — он громко и раздельно произнес: — ФРЭН-СИС МАД-СЕН ХЕЙ-Д. После этой истории Вида решила, что все это — проделки дьявола.
— Ну это примерно то же самое, что написала одна газетенка. Дескать, Болеутолитель — это на самом деле вернувшийся Тиленол-убийца — сказал Рицци.
Дейвс был в шаге от истины.
Глава 36
Американская Мечта обнаружил имя этой женщины Виды Стонесеку в справочнике «Америтек». По телефону никто не ответил. Он отсчитал десять гудков. Затем подъехал на автобусе почти к ее дому и ходил вокруг, как подросток, не решающийся позвонить девочке, которая ему нравится.
Вторник 27 дек. 1988. 11.:30 почти невозможно найти эту женщину. Надеюсь, Рив повезет больше. Немного завидую Вику Тремблу — у него в это время года есть семья.
Моя единственная семья —
семья одинокого человека
В УСТАЛОМ ГОРОДЕ!!!
11:50 автобус до Стейт-стр. Отдыхаю. Встречаемся с Рив в 12 в «Марклинне».
— Пришлось заглянуть в «Бюргер Кинг» высморкаться, — сказал Американская Мечта, — нельзя было переждать, из носа текло, мог испачкать свой капюшон. Летом отовсюду пахнет чужим потом, а зимой — собственными соплями.
Они сидели в холле
— У меня есть кое-что для тебя, Эйв, — сказала она, слегка коснувшись его руки.
— А мне совсем не повезло с той женщиной, — признался он.
— Это потом. Слушай. Я была в биб… Нет, подожди, сначала о другом. Я тут столкнулась на углу со Слэппи. Он сказал, что ребята подумывают о переезде, куда-нибудь в южный район.
— Они, наверное, думают, что Болеутолитель — трусливый подонок, который побоится напасть на кого-нибудь около бульвара Дрексел.
— Скорее всего, они считают, что убийца орудует в Лупе, потому что это самый удобный для него район. Люди приезжают сюда на работу, им не до того, чтобы кого-то спасать, да и просто смотреть по сторонам, потому что они боятся опоздать на электричку.
— Ничего они не понимают, — возразил Американская Мечта. — Мир постоянно меняется. Мои доспехи обратятся в мой саван, а на моих костях вырастет новое поколение.
— Успокойся, Эйвен. Дай мне договорить.
— Конечно, Рив. Извини, — он замолк и опустил голову.
— Слэппи еще сказал, что Вик выдвинул ту же идею с приманкой, что и ты.
— Виктор?
— Да, он сказал об этом несколько дней назад. Как раз когда пропал Майк.
— Знаешь что, — сказал Американская Мечта, глядя в пространство, — я мог бы связаться с Беном Мерди. У него есть друзья, больные полиомиелитом. Он знает, где можно достать подержанные инвалидные коляски.
— Ты думаешь, Вик присоединится к нам?
— Но мы же оба выдвинули эту идею, правда?
— Да, — Рив даже не думала, что Шустек ведет речь о попытке выступить в качестве приманки, не ставя в известность полицию. Ее гораздо больше волновало то, что она собиралась сказать сейчас.
— А вот что мне удалось найти в библиотеке. — Она вытащила из сумки несколько ксерокопий. — Взгляни-ка. Это из журнала «ЛАЙФ» спустя неделю после пожара в приходской школе.
Американская Мечта посмотрел на ксерокопию страницы журнала. Черно-белая фотография занимала большую ее часть. Пожарник держал на руках мальчика.
Непонятно было, жив мальчик или мертв. Волосы у него сгорели почти полностью. Пожарник был похож на военного санитара, его лицо искажала гримаса боли.
Подпись гласила: С искаженным от боли лицом пожарный Томас Шмидт, отец двоих детей, выносит из пламени Фрэнсиса Хейда, девяти лет.