Болотная трава
Шрифт:
— У вас что же, какие-нибудь сигналы есть? — опасливо поинтересовалась Мальвина Серафимовна и многозначительно заверила: — Кому-кому, а мне можете спокойно сообщить.
— Есть сигналы, есть, — туманно согласился Игорь. — И очень серьёзные.
— Ах, боже ты мой! — всплеснула пухлыми ручками Мальвина Серафимовна. — Ну, конечно! Как это я сразу не догадалась!
Они беседовали в маленьком кабинетике заведующего. За тонкой фанерной стенкой, обклеенной всякими объявлениями, графиками и плакатами, замерший цех словно
— Боже мой, неужели Семён Прокофьевич арестован? Хотя… — Она в нерешительности умолкла. — Вы же не ОБХСС… Ничего не понимаю.
— Почему вы решили, что он арестован? — сухо спросил Игорь. Всё ему тут не понравилось, всё вызывало подозрение и недоверие.
— Так ведь две недели его нигде нет, — взволнованно ответила Мальвина Серафимовна.
— Что ж вы в милиции не поинтересовались?
— И без того было ясно, — многозначительно вздохнула Мальвина Серафимовна. — Ждём вас со дня на день. Хотя не вас.
— А что же начальство ваше?
— Ничего. Молчит.
— Но оно в курсе, что Семён Прокофьевич пропал?
— Само собой, а как же.
— И запросы делали?
— Вот не знаю, ей-богу. Да они уже знают, как тут поступать. Не первый случай.
— Ну а дома тоже не волнуются?
— Да мы-то как раз и волнуемся. А дома… С Ларисой Васильевной он недавно развёлся. Собственно, этого надо было давно ждать, — как-то загадочно усмехнулась Мальвина Серафимовна. — Имущество разделили, детей нет. Живут, словом, отдельно теперь.
— Выходит, Семён Прокофьевич один жил?
— Один, один. Вы разве обыск у него не делали? — с затаенным сочувствием поинтересовалась Мальвина Серафимовна, и выразительные глаза её чуть затуманились.
— При чём тут обыск, — сердито пожал плечами Откаленко. — Семён Прокофьевич убит. Как раз две недели назад.
— Убит?! — ахнула Мальвина Серафимовна и прижала пухлую ладошку ко рту. — Быть этого не может!
— Оказывается, может.
— Господи, да кто же его?
— Вот и расследуем, — Игорь заставил себя смягчить тон. — У вас, например, какие-нибудь подозрения на этот счёт есть? Были у него какие-нибудь враги или ссоры?
— Ну, я не знаю… На кого же тут подумаешь… — ошеломлённо произнесла Мальвина Серафимовна, вытаскивая из кармашка синего халата сигареты.
Дрожащими, непослушными пальцами она несколько раз слишком торопливо и нервно, а потому и безуспешно щёлкнула зажигалкой. Игорь с усмешкой отобрал у неё зажигалку. Закурив наконец, Мальвина Серафимовна постепенно пришла в себя. И тут мысли её заработали в ином направлении.
— Я вам так скажу, — доверительно произнесла она, снова понижая голос. — Это, конечно, трагедия, я понимаю. Но цех вздохнёт.
— В каком смысле?
— Ах, теперь уже можно сказать, — махнула рукой Мальвина
— Значит, враги у него были?
— Ещё бы! То есть… — она словно споткнулась. — Не такие, конечно, чтобы убивать.
— Он из Лупановки ехал, когда это случилось.
— Ну да, да, с болота, — подхватила Мальвина Серафимовна, и глаза её оживились. — Он там член правления… был. Тоже хлебаем с этим болотом горя пополам с радостью. Сама там состою. И ещё двое наших, самые старые мастера, Клинкин Иван Иванович и Шафран Илья Зиновьевич.
— А почему горя хлебаете? — поинтересовался Игорь.
— Так ведь как дело было, — со вкусом начала Мальвина Серафимовна, ручкой разгоняя сигаретный дым. — Весной ещё попались нам шабашники, бригада, и ребята вроде ничего, приличные. А бригадир там вообще… Решили мы с Генкой нашим не связываться, с волком с этим. Ну, собрал этот бригадир деньги с нас, с кого тысячу, с кого полтыщи, а с кого и две, расписки по всей форме выдал, копать было начали, а потом — раз! — и нет их. — Голос Мальвины Серафимовны дрогнул, и на огромных, чистых глазах навернулись слёзы.
— Ну, найдут, — утешил её Игорь. — Прокурору-то заявили?
— А что нам с того, что этого дурака в тюрьму посадят? И будет он нам десять лет по полтора рубля присылать, — зло ответила Мальвина Серафимовна и ожесточённо размяла в пепельнице окурок сигареты. — А всё от беспорядков наших. Сбили его эти деньги, левые, шальные. И жена, видать, дура, не удержала. О господи! Откуда мне теперь эти полторы тысячи взять? Клиентов обманывать? Вон наш Семён Прокофьевич дообманывался.
— При нём большие, видимо деньги были, — сказал Игорь. — Откуда бы им взяться, как думаете?
— Так он же вроде кассира был, — охотно пояснила Мальвина Серафимовна. — Вот и вёз, наверно. Общественные.
— Это вроде «чёрной кассы», что ли?
— Вот-вот. Без неё-то не обойтись. Сами небось понимаете. И сами боретесь. Обязаны, я понимаю. Одним словом, парадокс нашей жизни, — использовала она явно чьё-то чужое выражение.
Игорь усмехнулся. Но решил эту скользкую тему не продолжать, а вернуться к делу и с сомнением спросил:
— Но откуда ночью он мог везти такие деньги? Кассу свою он ведь там не держит?
— А кто его знает. У него там уже дом стоит. А потом, мог в тот день с пайщиков собрать всякие взносы.
— Много тысяч вёз, — покачал головой Игорь.
— Ну и что такого? У нас пайщиков-то чуть не двести пятьдесят. И каждый сколько вносит? — Мальвина Серафимовна тяжко вздохнула. — Верно кто-то у нас сказал, последнюю рубашку закладываем. Как в старину на храм божий собирали. Но зато свой домик будет. — Она усмехнулась. — Храм на болоте, представляете?