Большая и грязная любовь

Гаврилова Анна Сергеевна

Глеб был невероятно нежен. Поцелуи, прикосновения, дыхание… Стук его сердца, биение моего. Стоны… Шепот… Снова поцелуи.

Я плавилась в его руках, таяла, горела. Я была… ну если не в раю, то где-то рядом. И глядя в глаза цвета вулканической лавы, даже помыслить не могла, что Глеб – демон. Нет, он ангел. Я точно знаю, и переубедить меня невозможно.

Мой циничный, кровожадный, жестокий, но все-таки ангел.

Глава одиннадцатая

Я проснулась от странного, щемящего чувства. Не боль, нет.

Что-то другое, совершенно непонятное, но невероятно сильное. Что-то, что не дает вновь сомкнуть глаза и вернуться в страну грез. Я о чем-то забыла. Да, точно! Забыла! Но о чем? И почему это так важно?

Остатки сна слетают, как последние листья под порывом сильного ветра. Кружат и оседают на черные простыни. Мужчина, который дышит в шею, чье сердце бьется под моими пальцами… знаком. Но что я делаю в его постели? Или… или это все-таки моя постель?

С величайшей осторожностью, стараясь не разбудить брюнета, выпутываюсь из его объятий и кошкой соскальзываю с кровати. Пол холодный, кажется, одно из окон спальни приоткрыто. После жарких объятий холод чувствуется особенно остро, я передергиваю плечами, ежусь. Желание вернуться, запустить пальчики в волосы спящего, коснуться его губ… сильно, но оно отступает под напором того самого чувства, которое прогнало сон.

Бесшумно подхватываю белый банный халат – он валяется на полу, пахнет мужским парфюмом, от которого мурашки по коже. Желание вернуться в постель усиливается, но то, другое, побеждает.

Накидываю халат. На цыпочках, стараясь не дышать, иду к прямоугольнику двери. Там, снаружи, светлее, чем здесь. Просто за дверью гостиная и гардины не задернуты, а свет уличных фонарей такой яркий. Или мне только кажется? Или это с глазами что-то? Впрочем, неважно.

Все так же на цыпочках спускаюсь вниз. Лестница не слишком крутая, но все равно приходится держаться за поручень. Он, в отличие от пола, теплый. Странно? Возможно.

Должно быть, со стороны я похожа на привидение, но это мелочь. Главное – там, за дверью, стоит тот, кто может успокоить, унять это непонятное, крайне раздражающее чувство. И он поможет. Я не уверена, но я надеюсь.

Щелчок замка тихий, почти беззвучный – это потому что я поворачиваю ручку очень-очень медленно. А парень, который подпирает стенку рядом с дверью, весь какой-то потрепанный, дерганный и… родной?

– Привет, – шепчет он, хватая за руку и, как улитку из ракушки, выдергивает из квартиры. – Молчи.

Я подчиняюсь, потому что другого варианта нет.

Наблюдаю, как парень осторожно прикрывает дверь. Снова щелчок, но в этот раз чуть громче – я была аккуратнее. Потом покорно иду… не к лифту, нет, к лестнице.

Она спрятана за отдельной дверью, ступени каменные и через пару пролетов холод пробивает до костей.

– Не дрожи, – шепчет парень. – Тебе тепло.

И мне действительно становится тепло. Странно? Ну да, есть немного. Зато идти стало на порядок удобнее и приятнее.

Лестница упирается в железную решетку – последний пролет закрыт. Но у парня есть ключ, и мы без проблем минуем злополучную преграду. Еще с десяток

каменных ступеней и новая лестница, в этот раз железная и очень короткая.

Парень отпускает мою руку и говорит:

– Стой тихо.

Ну… я и так тихая, разве нет?

Осторожно, словно кто-то действительно может услышать, поднимается по железной лестнице и открывает люк. Порыв ледяного ветра, запах дождя и сырости заставляют поморщиться, но я по-прежнему молчу. Я не могу и не хочу ослушаться.

– Иди за мной, – шепчет этот… этот почти родной человек.

Я иду. Холод все-таки чувствую, но мне тепло. Парадокс? Черт, да эта встреча один сплошной парадокс. Загадка. Головоломка. Ребус.

На крышу выбираюсь сама. Но не потому, что хочется, просто руки никто не подал. И едва не падаю, потому что металл покатый и скользкий. С неба падают иголочки меленького дождя. Противные очень.

Тот, кто должен был подарить покой, унять то неправильное, непонятное чувство, выманившее из объятий Морфея, закрывает люк и командует:

– За мной.

Очень хочется послать его подальше – мне, несмотря на убеждение, холодно! А еще мокро и страшно. Особенно от того, что огни города где-то далеко внизу. Но я не могу сказать «нет». Я иду, отчаянно стараясь не поскользнуться на мокром металле крыши.

– Стой.

Стою.

– Видишь вон ту крышу? – парень указывает рукой.

Я не могу оценить расстояние, но в душе начинает шевелиться… нет, не страх. Паника! Где-то на грани сознания пойманным зверем мечется мысль – невозможно! Разобьешься.

– Сейчас разбегаешься и прыгаешь на ту крышу, – сообщает… да кто он вообще такой?! – Не бойся, у тебя получится.

Я… нет. Я не могу подчиниться. Меня трясет.

– Крис, сейчас разбегаешься и прыгаешь! – шепот переходит в тихий рык.

Я киваю.

Вдох. Выдох. Бегу. Я не вижу ничего, кроме края этой крыши с выломанным ограждением, не помню ни о чем, кроме той, другой, до которой должна добраться. Она чуть ниже, но слишком далеко.

Прыжок. Внезапный порыв ветра бьет в спину. Холода нет. Страха тоже – просто не успеваю испугаться. Прыжок обращается падением. Удар. Я приземлилась на все четыре… лапы? Черт, у меня не лапы, а… а почему я думаю, что лапы?

Откатываюсь в сторону и замираю. Чистый инстинкт.

Мгновение, и новый удар. Металл крыши дрожит. Грохот стоит ужасный. Тот, второй, который вроде как родной, а вроде и нет… тоже замирает, вставать не спешит.

Лежим.

Минуту, две, три. Потом он все-таки приподнимается, шепчет:

– Ползи за мной.

Я ползу, но… но мне уже не хочется. Нет, мне совсем не хочется подчиняться. Я хочу… плакать, выть и драться. Последнее – особенно сильно. Да какого черта он вытащил меня под дождь? Какого дьявола заставляет ползти по холодной скользкой крыше? Кто он вообще такой?!

– Крис, не скули. Надо!

Надо. Ненавижу это слово. Всегда его ненавидела, а сейчас особенно.

Люк. Еще один люк, но приоткрытый. А рядом с ним, на корточках, кто-то большой и дурно пахнущий.