Большая и грязная любовь

Гаврилова Анна Сергеевна

Мама… мне плохо.

– Эта чистота не имеет ничего общего со святостью или чем-то подобным. Внешне она проявляется… впрочем, ладно, мы все равно не по внешним признакам искали.

– Вы проверяли энергетическое тело? – Это уже не я, это Глеб.

– Да, – не стал отпираться старший. – Мы сопоставили данные по нашему народу и начали искать человека с белым энергетическим телом. Без оттенков.

– Зачем?

– Затем, что уже тогда стало ясно – у нашего сообщества есть только один истинно объединяющий фактор… вернее,

один-единственный общий интерес – устранение верховного судьи европейского региона. Тебя.

Я откровенно выпала, и это несмотря на то что Вальтез не сказал ничего принципиально нового. Просто никак не ожидала подобной откровенности при самом Глебе.

А вот инкубу было глубоко по фиг.

– Вернемся к энергетическому телу, – невозмутимо откликнулся он.

Блин… то человек Света, то энергетическое тело… Я ж сейчас если не запаникую, то закомплексую точно!

– А что к нему возвращаться? – усмехнулся Вальтез неожиданно. Кивнул на меня: – Вот же оно сидит.

Точно закомплексую. Или разозлюсь?

– Полегче, – процедил генеральный директор ООО «С.К.Р.».

Старший виновато потупился, но это не дольше мига длилось.

– Так вот… мы сопоставили данные и начали искать… Поиски заняли три месяца. Первые две недели искали сами, потом привлекли… – интриган из лиги тринадцати кивнул на вновь уснувшего пса, – Лентяя. Ну и еще нескольким собачкам зрение перенастроили. Так мы и нашли твою… розочку.

Глеб зарычал, а Вальтез выставил руки в извиняющемся жесте. Да, я тоже думаю, что зря он меня розочкой назвал…

– А дальше вопрос техники, – продолжил Вальтез. – Создали отдельный раздел на общем форуме, без доступа для одного конкретного судьи, разумеется. Объяснили сообществу ситуацию. Весь европейский регион на эксперимент подписался. С ключевыми фигурами других регионов договаривалась лига, лично. Так мы сняли сопротивление. В том, что касается источника энергии…

– Про источник я знаю, – процедил Глеб. А я снова удостоилась почетного звания «болтушки» от старшего.

И все бы хорошо, но…

– Почему они согласились? – спросила я.

Вальтез улыбнулся уголками губ, а Глеб изобразил кривую усмешку. Удовлетворять мое любопытство выпало опять-таки собачнику.

– Видишь ли, Крис… Глеб верховный судья европейского региона. В случае чего, именно он решает, кого прощать, кого сажать, а кого казнить. А когда судья голоден – он зол, и…

– Мои решения объективны! – рыкнул тот самый судья.

– Знаю, – отмахнулся Вальтез. – Но остальные думают иначе. Слухи о том, что жестокость Глеба связана с его диетой, бродили по сообществу давно. А после того, как Глеб упек за решетку Мегеру, в сообществе началась настоящая паника. Она-то, я имею в виду панику, и заставила всех подписаться на смену реальности.

– Глеб Мегеру что?! – выдохнула я.

Странно посмотрели оба, а ответил Глеб:

– Мегера нарушила

закон и понесла наказание.

Очень информативно, ага.

– Дело в том, что Мегера – суккуб, – подхватил собачник. – И троюродная сестра Глеба. Преступление, которое она совершила, по меркам нашего сообщества… ну незначительное. Позабавилась с парой несовершеннолетних мальчиков, одного, случайно, не намеренно, выпила досуха. Об этом стало известно, и Мегеру…

– То есть у вас еще и свой собственный Азкабан есть? – вконец офигела я.

Собачник кивнул, а я… в общем, теперь понятно, почему Дамир о Мегере вспоминал. И таки да! Когда судья сажает свою родственницу, остальным совсем страшно делается.

– Но ведь для того, чтобы свести нас с Глебом, реальность менять необязательно… было.

Вальтез улыбнулся и пожал плечами.

– Конечно необязательно. Но когда бы еще мне представился шанс провести этот эксперимент?

Вот ведь… урод.

Глеб мнение насчет собачника разделял – сидел мрачнее тучи, рука, лежащая на моей талии, будто окаменела.

– Не смотрите на меня так! – воскликнул старший. – Уж кому-кому, а вам жаловаться грех. Особенно тебе, Крис.

– Простите…

– Не прощу, – сказал Вальтез. И он, кстати, не шутил. – Я только сейчас понял, почему эксперимент провалился. Почему нам энергии не хватило. И почему ты при смене реальности помнила то, чего помнить не должна.

Я своего удивления не скрывала, за что и получила:

– Это ты часть энергии отобрала, это ты мои расчеты сбила. Когда мы с тобой договаривались, ты на грани депрессии была, то есть в энергетическом истощении. А так как ты любую энергию впитываешь и перерабатываешь, оказавшись в центре смены реальности, под прицельным воздействием, подпиталась!

Нет, ну е-мое! Давайте еще меня крайней сделаем!

– Если бы не ты, все бы прошло гладенько и без накладок, – добил собачник.

– Не умеешь колдовать – не берись! – вернула любезность я. А потом повернулась к Глебу, спросила: – Ну что? Ты все узнал? Может, пойдем?

Инкуб, все так же таранивший Вальтеза взглядом, кивнул и поднялся. Руку с моей талии при этим не убрал, даже наоборот, так что меня практически вздернуло вверх. Хозяин кабинета поджал губы в неудовольствии, а я невольно почувствовала себя подопытной мышкой, которая сбегает из клетки.

И только на пороге я осмелилась обернуться, заставив заодно притормозить Глеба, и спросить:

– Вальтез, а в той, в подстроенной, реальности Мегера была свободна. Почему?

– А там многое было иначе, – потирая виски, сказал старший. – По версии той реальности, ты появилась полгода назад. В результате где-то что-то да подвинулось. Вероятно, в случае с Мегерой тоже какой-то сдвиг был – возможно, ее в тот день отвлекли или вызвали куда-то, возможно, по твоей милости, и преступление не состоялось.