Большая и грязная любовь
Шрифт:
День начался относительно неплохо. Раздельный душ, совместный завтрак, долгий разговор с мамой на тему – «Ну как ты там?» Потом продолжение этого разговора, но концепция поменялась на менее приятную и более привычную – «Вот видишь, Крис! Я была права!» Я кивала и соглашалась, а инкуб, который не отходил дальше чем на пять шагов, откровенно веселился.
Потом были успокаивающие поцелуи. При этом я сидела на достопамятной кухонной столешнице и обвивала его талию ногами. Потом
Дальше встреча с курьером из интернет-магазина и попытка определить, что из заказанного можно носить, а с чем погорячилась. Мое копание в тряпках закончилось легким психом Глеба – зеленоглазый подписал накладную, вручил парнишке деньги и любезно выставил за дверь. Я сей момент благополучно прощелкала, только через четверть часа сообразила, что поезд уехал.
Еще одна порция поцелуев, на этот раз на диване, рядом с горкой блузочек-юбочек и прочих бюстиков. Я уже начала чувствовать себя затисканной плюшевой игрушкой, когда где-то в недрах этой огромной квартиры раздался писк мобильного телефона. Не моего, шефского.
Глеб неохотно выпустил из объятий и пошел искать трубку. А через полчаса меня едва ли не силой впихнули в блестящий белый лимузин с наглухо тонированными стеклами…
– Здравствуйте, – придушенно пискнула водителю.
Тот обернулся, учтиво кивнул.
– Добрый день, Кристина Анатольевна.
Я не сразу опознала в нем Гену.
В том, что касается самой машинки, она была не такой длинной, как те, в каких принято возить свадьбы и прочие праздничные компании, зато между водительским местом и салоном имелась непроницаемая перегородка. Правда, о ее наличии узнала лишь тогда, когда в салон протиснулся Глеб и, отдав распоряжение рулевому, нажал нужную кнопочку.
Мы окунулись в уютный… ну не полумрак, но около того.
– Прекрати дрожать, – сказал зеленоглазый, едва машина тронулась.
Я нервно передернула плечами, поправила пиджак и промолчала.
– Розочка, хватит паниковать. Вальтез всего лишь маг, он не кусается.
Я покорно кивнула и отвернулась к окну.
– Крис! – рыкнул инкуб. – Крис, ну что за детский сад? Вальтез прекрасно понимал, что рано или поздно ты проболтаешься. Женщины всегда болтают…
– Черт! Да при чем тут это? – Ну да, тоже не выдержала.
В салоне воцарилась тишина, но ненадолго.
– Что тогда? – продолжил пытать зеленоглазый. – Чем ты недовольна?
Я говорить не хотела. Не из вредности, просто накаркать боялась. И мысленно убеждала себя в том, что в этот раз все будет хорошо, все обойдется.
В попытке соскочить с неприятной темы окинула салон картинно-пристальным взглядом, спросила:
– Это навсегда?
– А тебе не нравится? – Шеф заметно смягчился, уголки его губ дрогнули.
Вот зараза, опять в краску вогнал.
– Ну… – дипломатично начала я,
Зеленоглазое начальство выпало и уронило челюсть.
– Что?
– Что слышал, – пробормотала я, снова к окошку отворачиваясь. Настроение слегка улучшилось.
– Крис, погоди! – Глеб подвинулся, ухватил за локоть. – Крис, ты… я… я не ослышался?
Как там говорится? Молчание – золото? Так вот – я сегодня алчная!
– Крис, ты что, серьезно? Мы занимались этим… при водителе?
Врать, разумеется, нехорошо, но Глеб был в таком шоке, что… в общем, у меня просто язык не повернулся сказать «нет».
– Было дело.
Кто-то подавился воздухом, а я закусила губу, чтобы не захихикать.
– Крис, этого не может быть. Я бы ни за что… Стоп, как это получилось? В подробностях!
– Тебя процесс интересует или…
– Розочка!
Уф! Какие мы нетерпеливые!
Я окинула генерального директора ООО «С.К.Р.» пристальным взглядом, сказала не без ехидства:
– Видишь ли, в тот день, перед выездом на работу, нам соседи в лифте встретились. Старик, не помню, как его зовут, тебе визитку дал. Когда сели в машину, я попросила эту визитку показать, а ты заартачился. В результате я укусила тебя за язык, а ты…
– Что за визитка?
Я не могла не улыбнуться – какой удобный повод для мести.
– Не знаю. Ты ж мне ее так и не показал.
В глубине изумрудных глаз вспыхнули алые всполохи. Но Глеб был еще и зол, ага.
– Розочка, издеваешься?
– В таких случаях ты называл меня не розочкой, – отстраняясь, пролепетала я. – Лягушечкой.
– Почему?
– Ты говорил… допрыгалась.
Я бы и в этот раз допрыгалась (точно знаю, ибо глаза шефа сменили цвет на алый), но меня спас протяжный звук клаксона. Мы с Глебом не сговариваясь повернулись к окну, чтобы увидеть узкую улочку из числа самых что ни на есть старинных.
– Почти приехали, – сообщил инкуб, отстраняясь. – Но разговор не закончен… лягушечка. Черт! Мне не нравится эта амнезия!
Ох, как я тебя понимаю, любимый…
Машина остановилась в небольшом уютном дворике. Когда мы выбрались наружу, кованые ворота, перекрывающие арку въезда, уже закрылись.
Ощущение ловушки? Ну… не без этого.
Глеб галантно подставил локоть, дождался, пока отторможу и соизволю опереться на его руку, и лишь после этого повел к массивной металлической двери подъезда.
Дом был старым, но ухоженным. Четыре этажа и мансарда, никакого лифта. Квартир тоже немного, по две на площадку. В том, что собачник обосновался на самом верху, я не сомневалась ничуть, и подозрения, конечно же, оправдались.