Большая игра
Шрифт:
— А об этом и речи пока нет? Это ты хочешь сказать?
— Именно. Да и в целом, такая работа для тысяч и миллионов, а не для двоих.
— Уже троих. А кто мешает нам самим постепенно эту широкую опору создавать? Хотя бы и в Академии выступить с докладом перед студентами. Изложить свое видение перспектив на ближайшие десять, двадцать лет. Или еще лучше — до двадцать первого века!
— Это идея! Звучит отлично.
— Обращайся. К слову, а куда мы полетим? Юг — понятие растяжимое, из Питера почти все — в ту сторону, кроме северного полюса.
— Пока сам еще
— Масштабно. Я — за.
— Саша, ты вот бывала в Африке? Видела Килиманджаро?
— Нет. Но судя по всему, скоро удостоюсь такой чести. А вообще, куда ты, туда и я. Надеюсь, тайные планы нам не помешают. Все же мы отправляемся в свадебное путешествие, а не на разведку. Хотя одно другому не мешает и даже наполняет всю нашу затею изрядной порцией авантюризма и романтики приключений. Но может начать все же лучше с Европы?
— Почему бы и нет? Там тоже есть и на что посмотреть, хоть те же заводы Мессершмитта или Цеппелина, и с кем поговорить о делах наших грешных…
— Мартемьян Андреевич, к вам Семен Наумович Беньямин, прикажете пускать? — раздался по внутренней связи голос недавно ставшего его личным секретарем Шпекина. Март оценил его старательность и надежность и решил заметно повысить и облечь доверием молодого чиновника.
— Да, конечно, зовите его, Николай Аполлинариевич.
Длинное, труднопроизносимое имя-отчество было, пожалуй, единственным минусом в новом назначенце, потому он старался упоминать его как можно реже.
Впрочем, все посторонние мысли разом вылетели из его головы. Следовало сосредоточиться. Предстоял важный разговор. Предметом его было проводимое вот уже четвертый месяц расследование по личности Асано и его аякаси, порученное Беньямину.
Тогда, в цветущем и поющем мае, Колычев, едва вернувшись в столицу, написал подробный рапорт на высочайшее имя с копией главкому ВВФ. Изложил все в деталях, дав и свои выводы с рекомендациями. И что же в итоге? Тишина. Ни царь, ни Колчак не оценили его беспокойство, посчитав, что молодой герой перенервничал и чрезмерно раздувает угрозу.
Это, к слову, дало недвусмысленный ориентир в части границ допустимого императором и гросс-адмиралом новейших реалий. Впрочем, их он тоже понимал. Признать, что все, на чем строилось их бытие, их установки может в миг оказаться пшиком… На такое мало кто способен, особенно с годами, когда опыт прожитого довлеет над тобой.
Сам же Мартемьян многократно пересматривал в памяти те минуты боя. Изучал и препарировал буквально на микроны вместе с Искином все произошедшее и был убежден, что опасность им скорее уже преуменьшена, чем наоборот. И это внушало большое беспокойство. Тот факт, что одержимые совершенно точно не являлись обладателями Дара, лично для него не вызывал сомнений. Значит, враг умудрился отыскать способ создавать своего рода чудовища Франкенштейна или
И что будет, если японцы наберут и выдрессируют сто, двести, а хуже того, тысячу таких бойцов? А если десять тысяч? Кто сможет противостоять такой супер-армии?
Вывод он делал однозначный. Эту угрозу надо давить в зародыше. Пока она не расползлась по миру. Но для начала следовало собрать сведения, да попросту отыскать, где находится база Асано и его грозных воинов.
Тогда же он обсудил свои тревоги с бывшим стажером Николаем Романовым, недавно ставшим наместником Желтороссии. Он, на своей шкуре испытав силу врага, полностью разделял опасения бывшего командира.
— Они меня не слышат, Николай. Не хотят ломать привычные представления о реальности…
— Март, мне ты можешь не объяснять. Отец — человек упертый. Переубедить его — задачка архисложная.
— И что будем делать?
— Кое-какими возможностями мы и сами обладаем…
— Предлагаешь заняться этим лично?
— Почему нет? Я могу у себя в канцелярии создать отдел — нечто вроде разведки и контрразведки, а ты свою частную сыщицкую лавочку организуешь.
— И как ты себе это представляешь? Да к тебе на следующий же день явятся жандармы и спросят, а чем это вы, Николай Александрович, тут под нашим носом занимаетесь.
— Может и так. Тогда выделю бюджет и открою свою частную контору. Или можем вместе ее финансировать и управлять. Задача — отыскать Асано, разузнать, чем он занимается, где находится. И так далее.
— Если он выжил…
— Ну, мертвого мы его не видели…
— Думаю, этим надо озадачить Беньямина. Опыт в розысках у него уже имеется. Пусть подумает, изложит свои варианты.
— Я только за. Твой директор по безопасности — очень интересный человек.
Накануне Бенчик сообщил, что у него «есть, что сказать за Асано», и предложил срочно встретиться.
— Шеф, категорически мое вам здрасте, — вольготно рассевшись в широком кресле, Беня, сияя как новенький золотой червонец, изобразил рукою нечто вроде военного приветствия.
— Рад тебя видеть. Есть новости? Выкладывай.
— Пару месяцев назад я лично летал в Китай. Пообщался там кое с кем… Подробности опустим. Главное, удалось нащупать контакты в Токио и даже подобраться поближе к штабу японского флота. И есть уже кое-какие результаты.
— Это очень серьезно… Может, нам стоит поделиться информацией с разведкой?
— Ой, я вас умоляю. Только не надо этого пафоса, господин сенатор. Пусть разведка занимается своей работой, а я своей. Зачем отнимать хлеб у господ офицеров? Хотя, при случае и за адекватную цену, всегда пожалуйста, — с серьезным видом ответил Бенчик.
— Я понял, Семен Наумович. Мы же коммерческая структура…
— И это тоже. Но главное, я категорически не намерен раскрывать своих конфидентов. А без источников наши сведения для государевых людей пустой звук… Но вернемся к нашим баранам. То бишь к Асано и его ёкаям.