Большая игра
Шрифт:
Сегодня старые колониальные державы, как некогда Испания, обречены терять владения. Им на смену придет концепция признания независимости азиатских, африканских и латиноамериканских государств. Нам большая часть этих земель мало интересна, или как минимум мы готовы играть честно и разумно делить рынки. Но в борьбе с США один на один у вас нет шансов. Вы уже несколько десятилетий теряете до ста тысяч граждан за счет потока эмиграции в Штаты.
— Не только. И вы к этому руку приложили!
— Не спорю. Но к нам едет едва ли одна десятая от общей цифры! Львиная доля — у США и Южной Америки. Если мы
— Но какова будет цена?
— Мы готовы предоставить вам широчайший доступ к китайскому рынку, транспортные коридоры, воздушные, железнодорожные с льготными тарифами. Более того, мы готовы обговорить целые отрасли, где предоставим вам преимущество перед нашими производителями. Но этого мало. Главный приз ближайших лет отнюдь не разоренный Китай, в котором еще долго может пылать пожар войны, как с интервентами-японцами, так и гражданской. А Индия! Да, мой кайзер, именно Индия стоит сегодня на пороге обретения свободы и суверенитета. Надо лишь подтолкнуть. И тогда…
— А ваш интерес в чем? Желаете развернуть поставки кораблей?
— Да, — просто согласился с Вильгельмом Март. — Конечно, вы правы. Но огромный индийский рынок — это отнюдь не только и даже не столько воздушный флот. Например, автопром. Здесь вы явно в приоритете! Потеснить и британских, и американских коммерсантов с их товарами — достойная цель.
— С этим сложно не согласиться…
— А ведь есть еще и Египет с Суэцким каналом… Договор 1936 года не справедлив и рано или поздно неизбежно будет расторгнут властями в Каире. Почему бы Берлину не поспособствовать этому исторически объективному процессу? С некоторыми вполне ощутимыми выгодами для Германии? Что до буров Южной Африки, то тут вам все карты в руки… А это не только золото, но и алмазы, столь необходимые для производства качественных артефактов… И спрос на них будет только расти…
Как ни крути, но германский монарх был уже не молод и затянувшаяся встреча его утомила. Под конец он начал откровенно клевать носом и сообразившие, в чем дело, молодожены поспешили откланяться. К слову сказать, к столу их кайзер не пригласил, ограничив таким образом затраты на представительство чаем.
— Жмот! — прокомментировал немецкое гостеприимство Март, оказавшись наедине с женой.
— Что есть, то есть, — улыбнулась Саша, устраиваясь рядом с ним за креслом второго пилота. — Возвращаемся к себе?
— Если хочешь, можно зайти в какой-нибудь ресторан…
— Для ресторана нужно вечернее платье, а наши походные наряды годятся разве что для гаштета. Нет уж, давай вернемся на нашу яхту, немного отдохнем, а уж потом определимся с дальнейшей программой.
— Пожалуй, ты права, — кивнул Март, запуская двигатели бота.
— Скажи, милый, ты в самом деле хочешь помочь кайзеру с инициацией его сыновей?
— Нет! — немного подумав, решительно ответил Март.
— Почему? — с деланным безразличием поинтересовалась облегченно вздохнувшая про себя супруга.
— Видишь ли, милая. Как ни крути, но немцы — наши ближайшие соседи и конкуренты. Мы можем стать союзниками, а можем и злейшими врагами, и я совершенно не желаю делать их сильнее. По большому счету, главное преимущество России перед всем остальным миром — это ее ресурсы. И главный из них это — «одаренные»!
[1] Ballhausplatz 2 — Балхаузплац 2, адрес здания имперской канцелярии, резиденция канцлера и министров Австро-Венгрии. Нарицательное наименование для политики империи Габсбургов, часто употреблявшееся, например, в мемуарах кронпринца Вильгельма Гогенцоллерна.
Глава 9
Впрочем, уже на следующий день выяснилось, что Март поспешил назвать Вильгельма III скупердяем. Прямо во время завтрака, устроенного в немецком стиле выучеником французской школы Михалычем, который не без ревности ожидал оценок своей несравненной кухни с «жалкими потугами бошей на высокую гастрономию» Колычевым, были с фельдъегерем доставлены именные приглашения в императорскую ложу Берлинской оперы, где в тот день давали «Тристана и Изольду» Рихарда Вагнера.
Компанию им составили великовозрастные дети немецкого монарха. Все шестеро. Четыре сына, из которых двое старших пришли с женами, и две дочери. Причем, старшая — Александрина оказалась обладательницей синдрома Дауна. Про младшую — Цецилию поговаривали, что она хотела стать монахиней, но не смогла получить согласие отца.
Впрочем, если отбросить высокое происхождение, то младшие Гогенцоллерны оказались совсем не плохими ребятами. Хорошо воспитанные и приветливые, они с искренней заботой относились к больной сестре, и, казалось, нисколько не кичились своим высоким происхождением и положением. Единственным источником внутреннего напряжения в этой компании являлась супруга второго по старшинству сына Вильгельма — Луи Фердинанда, принцесса Кира, в девичестве княжна императорской крови Кира Кирилловна.
Так уж случилось, что дальняя родственница русского императора была единственной обладательницей Дара в их семье и в связи с этим претендовала на особое положение. Быстро просканировав голову Киры, Март понял, что способности ее крайне невелики, но вполне достаточны, чтобы манипулировать мужем и отравлять жизнь окружающим.
Сейчас ее кипучая энергия была направлена на то, чтобы лишить титула кронпринца своего деверя Вильгельма, чтобы тот перешел ее супругу, но пока все усилия не приводили к желаемому результату. Впрочем, это никак не отменяло того факта, что перспективы на победу у правнучки императора Александра II были отнюдь не иллюзорными.
Дело в том, что у кронпринца и его супруги с удивительной стабильностью появлялись девочки. Прелестные, умные и милые, но… Зато Кира родила от Фердинанда трех вполне здоровых сыновей. Само наличие у их русской матери одаренности давало немалый шанс на открытие владения Силой хотя бы у одного. А это был уже поистине всепобеждающий аргумент в династической борьбе!
С гостями из России она вела себя любезно и подчеркнуто дружелюбно.
— Жаль, что я не смогла взять с собой наших крошек, — щебетала она, обращаясь к Саше, одновременно показывая фотографию своих детей.