Большая игра
Шрифт:
Когда же он наконец-то стал императором, то одним из первых его решений в новом статусе стало назначение одного из лидеров партии своим личным адъютантом. Это было удобно. И для оперативной связи, и для разных, подчас весьма деликатных поручений. В том числе и далеко выходящих за рамки германских законов…
— Ну, что из вас клещами слова тянуть! Рассказывайте! Куда они полетели дальше?
— Колычефф отказался прямо назвать свой маршрут, но предположу, что это будет одна из стран южной Америки.
— У нас там
— Да, мой кайзер. В Уругвае.
— Кто руководит операцией?
— Этот болван Рём, мой кайзер.
— Ты по-прежнему относишься к нему с предубеждением, — Вильгельм знал о давней вражде своего порученца к фактическому главарю Фронтбана — объединения ветеранов всех войн, которые вел Рейхсвер за последние десятилетия. Организацию номинально возглавлял первый генерал-квартирмейстер и глава генштаба Эрих Людендорф, чьей протекции и был обязан Рём своим новым назначением. — Это ведь был его замысел и план, не так ли? Ему и делать…
— Он глуп, как бревно, и наверняка все провалит. Вы должны были поручить это дело мне, мой кайзер, — проворчал Геринг.
— В другой раз, Герман, в другой раз. Впрочем, если желаешь, можешь отправиться в Буэнос-Айрес и провести там негласные переговоры с нашими сторонниками. А заодно и присмотри за русским гроссом, только аккуратно, издали.
— Слушаюсь, мой кайзер, — щелкнув каблуками, Геринг коротко качнул тяжелой головой.
Уходя, он прошептал себе под нос: «Хоть что-то…»
Вильгельм, оставшись в одиночестве, без сил откинулся на спинку кресла и посмотрел на постепенно прогорающие отличные дубовые поленья. Колычев по-прежнему оставался для него загадкой. В этом совсем еще юном и таком уверенном в себе, неожиданно обретшем огромную силу и власть человеке, он видел все, чего не получил когда-то сам.
«А сейчас уже поздно. Все поздно! Нет, прочь уныние, будущее за нами! Я еще приведу Германию к истинному процветанию и могуществу, достойному ее гения! А за этим Колычевым будем приглядывать. Посмотрим, что и как он сумеет передать Александру Третьему. И что на мои предложения ответит русский царь».
Так уж случилось, что в Италии молодожены пробыли недолго. Кто знает, что было тому причиной, не слишком хорошая для Аппенинского полуострова погода или марши чернорубашечников, регулярно проходившие в городах и весях этой древней страны, но Колычевы не стали задерживаться ни во Флоренции, ни в Неаполе и даже Вечный город с Ватиканом не смог удержать их внимания.
Обошлось даже без официальных встреч. Стареющий король Виктор-Эммануил в это время отдыхал от трудов праведных на Сардинии, а совершенно отодвинувший его от власти дуче Муссолини был слишком занят начинающейся уже третьей по счету Итало-Абиссинской войной.
К слову сказать, Российская империя хоть и не вмешивалась в этот конфликт напрямую, но достаточно явно
— Ну и черт с ними, — пожал плечами Март. — А не осуществить ли нам мечту Остапа Бендера?
— А кто это? — удивленно посмотрела на него Саша.
— Сын турецко подданного, идейный борец за денежные знаки и великий комбинатор, — немного грустно ответил ей муж, в свое время попытавшийся выяснить, написано ли это произведение.
Увы. В этой реальности Илья Ильф и Евгений Петров были просто известными фельетонистами, но так и не стали соавторами. Отчего из-под их пера не вышел один из самых любимых романов Вени Мартова.
Из Италии «Александра» взяла курс на юго-запад. Пролетев над прозрачно-синими водами Средиземного моря, они достигли Африки. С высоты в четыре тысячи метров полюбовались вершинами, ущельями и отрогами древних Атласских гор, совершили короткую посадку в Касабланке, где и пополнили баки перед трансатлантическим путешествием. И вот он, простор океана! Погода баловала, устойчивые встречные ветры — пассаты — добавляли расхода горючего, но не создавали никаких проблем.
Пересечение экватора — первое и для многих членов экипажа, и для самой красавицы-яхты, отметили веселым застольем и даже небольшим импровизированным представлением в кают-компании. Март спел песенку про отважного капитана, которому так надо улыбнуться. Саша ему аккомпанировала, сев за фортепиано и подстроив голос октавой выше, подпевала в жизнерадостном припеве, а следом за ней под конец песни уже и все хором под дирижерскими взмахами Мартемьяна дотянули: «Капитан, капитан, улыбнитесь, только смелым покоряются моря»
Гвоздем программы праздничного застолья стали свежайшие устрицы, приобретенные Михалычем оптом в Марокко. К ним подали вюрцбургский Штайнвайн из сильванера в знаменитой округлой бутылке — боксбойтеле.
Попивая светлое, округло-тельное, с яркой, почти щиплющей язык минеральностью, различимыми нотками южного разнотравья, сочным оттенком спелой дыни и гармоничными нотами цитрусовых, щедро наделяющих Штайнвайн кислотностью, Март поглощал устриц одну за другой и с улыбкой вспоминал свои немецкие впечатления
— Друзья, это вино не просто так вино. Виноградник Штайн ведет свою историю с восьмого века! Идеальная экспозиция — пологий склон, вбирающий солнце за день, плюс щедрая добавка тепла и света, отраженного от вод Майна, шикарная известковая почва, оставленная древним, давно исчезнувшим океаном и, конечно, цистерианский монастырь с опытными виноделами. В итоге, может быть лучший сильванер позднего сбора. Говорят, его всем прочим предпочитал великий Гете. А ведь и правда, не дурно, черт возьми!