Большая игра
Шрифт:
Дождавшись срочного прибытия японской воздушной эскадры в составе линкора, трех фрегатов и нескольких больших десантных кораблей с пятью тысячами отлично подготовленных воздушных стрелков, он и его аякаси растворились в предрассветных сумерках.
Требовалось сохранять строжайшую секретность, потому что официально Токио не имел к молниеносному перевороту никакого отношения. Да, местные все сделали сами, своими руками. Почему бы и нет? Японские же силы прибыли позднее, формально для защиты подданных Микадо и всех иностранцев.
Голландским властям оставалось лишь бессильно скрежетать
Немцам тем более не было никакого резона вступаться за голландцев. США, со своей стороны, также давно выступали за отказ от колоний, в явном расчете получить от новых властей всевозможные торговые преференции.
Но прежде чем окончательно покинуть Малайский архипелаг, Асано и его аякаси устроили рейд по пиратским гнездам в Малаккском проливе. Отыскивая тайные базы морских грабителей, они окружали их, и разом набрасываясь на ничего не подозревающих спящих разбойников, оглушали и вязали их, чтобы перенести затем на борт своего флагмана. Эти пленники по мысли Асано могли стать хорошим материалом для преобразования в одержимых ёкаями.
Не успел победоносный отряд Асано вернуться на горную тайваньскую базу, как из Токио пришел приказ о срочном прибытии в столицу для самого генерала. Воин не рассуждает, а исполняет. Отдав краткие распоряжения, он отбыл в Японию.
И вот теперь ему следовало понять, как выполнить наилучшим образом задачу, поставленную Тэнно. Ему потребуется много «заготовок» для производства одержимых. Вопрос, где их взять и при том высокого качества? Перед его мысленным взором предстала картина африканских дикарей.
'Эти будут и злы, и сильны, и послушны".
Да, решено, в ближайшее время он организует тайную экспедицию на черный континент.
[1] Кадзоку (яп. «Цветы народа») — высшая японская аристократия периода Мэйдзи. Учреждена в конце 19 века по европейскому образцу (князь, граф, маркиз, виконт, барон). Из числа кадзоку назначалась верхняя палата японского коккай (парламент Японии) — палата пэров (яп. Кидзокуин). Имела пять разрядов, приравненных к высшим чинам иккай (японской табели о рангах).
[2] орден был строго военный, им награждались только подданные Японии и только за выдающиеся заслуги во время войны. Считался самой почетной наградой. Рядовой состав мог награждаться орденами с седьмой по пятую степень, сержантский — с шестой по четвертую, младшие офицеры — с пятой по третью, штаб-офицеры от майора до полковника — с четвертой по вторую, генералитет — с третьей по первую степень.
Глава 27
Начало октября в Петербурге не самое приятное время для прогулок. Постоянная облачность, ветра, косые дожди, норовящие проникнуть даже под широкий зонт, и непроходящая вездесущая сырость. Последние дни природа и вовсе решила показать характер, зарядив сильными дождями…
В который уже раз за это утро император,
— Каков прогноз погоды в Ливадии на сегодня и ближайшие дни? Уточни, любезный, и немедля доложи.
Спустя пару минут раздался ответный звонок. Царь молча выслушал ответ свитского офицера и, не скрывая удовлетворения, расплылся в блаженной улыбке.
— Прикажи готовить «Штандартъ». Немедленно вылетаем в Крым.
Императорская яхта, издавна служившая предметом самой черной зависти всех монархов Европы, была родной сестрой «Александры» — флагманского корабля клана Колычевых. Единожды побывав на еще строящемся воздушном корабле, император, может быть, впервые испытал острое чувство зависти и тут же потребовал изготовить специально для него точно такой же, только лучше.
Тогдашний глава ОЗК — Федор Иванович Колычев долго не соглашался, отнекивался, пока, наконец, не выторговал для себя кое-какие преференции, после чего согласился. Получившийся красавец ничуть не уступал своему прототипу в скорости и маневренности, а в роскоши внутренних помещений, пожалуй, что и превосходил. Все-таки это был корабль царя, а не фабриканта-старовера!
С тех пор «Штандартъ» практически постоянно находился, как говорили в старые времена, «под парами», готовый доставить своего царственного владельца в любую точку мира с официальным визитом, а если понадобится, то и эвакуировать августейшее семейство. Времена все же вокруг были не самые спокойные, и троны под монаршими задницами качались не хуже, чем в бурном девятнадцатом веке.
В мыслях его величество уже наслаждался по-южному теплым солнцем и всеми прелестями черноморского бархатного сезона вместо промозглой сырости северной Пальмиры, когда его снова отвлек телефон.
— Что там еще? — недовольно буркнул он в трубку.
— Простите, государь, срочный вызов по закрытому каналу.
— Кому я понадобился? — в мире имелось не так много людей, имевших право пользоваться выделенными линиями правительственной связи.
— Кайзер Германии Вильгельм Третий.
— Ладно, так и быть… Я сейчас перейду к себе в кабинет и сниму трубку.
С некоторых пор, а точнее после одного доклада шефа жандармов, Александр завел правило вести серьезные беседы исключительно в особой комнате, надежно защищенной от всех видов прослушки, в том числе и с помощью специально ради такого дела разработанных артефактов. Так ему было надежнее и спокойней, что совершенно секретные переговоры не могут стать доступными третьим лицам, с непомерно большим «Даром».
— Рад тебя слышать, дорогой кузен! — поприветствовал коллегу царь, гадая про себя, что тому понадобилось. — Ты так давно не звонил, что я начал уж беспокоиться, все ли у тебя в порядке?