Большая книга приключений и загадок
Шрифт:
Я с ним была полностью согласна.
– Давай по яблочку съедим? – предложил мне Ботаник, когда мы вышли от Никива.
Мы спрыгнули со скрипучего крыльца и приблизились к антоновке, которая скрывала пристройку. Жаль, что мы не заметили ее раньше…
Никив высунулся в окно.
– Я вас обманул, – признался старик смущенно, – у меня не восемьдесят пять, а восемьдесят шесть канареек. Я совсем забыл про Чичика. Когда-то я подарил его Тае, но он иногда прилетал навестить меня. Теперь Чичик вернулся насовсем.
Никив вытянул руку.
– Чичик – хороший, – любовно произнес Никив.
– Чичик – самый лучший, – подтвердили мы с Ботаником.
И, сорвав по яблоку, вышли на улицу.
Вверх по Почтовой промчались школьники-велосипедисты, сигналя и обгоняя друг друга. Мы проводили их взглядом.
– Что ж, – бодро сказал Ботаник, – мне пора в «Созвездие». Надо оторвать мою бабушку от господина Лопуховского. Боюсь, придется пустить в ход стреляющую клюку. Проводить тебя на автобусную остановку?
Я покачала головой.
– Нет, Сережа. Возвращайся в гостиницу, а у меня в Звенигороде еще одно дело есть.
– Как скажешь, – кивнул Ботаник. – Тогда я продиктую тебе свой телефон.
– Ты мне диктовал его уже два раза, – засмеялась я. – Какой же ты все-таки рассеянный!
– В таком случае – всего доброго. И до встречи в Москве.
Отойдя на несколько шагов, Ботаник обернулся и хитро добавил:
– Я бы на твоем месте поторопился. Обеденный перерыв в «Звезде» вряд ли длится более часа.
«Не такой уж он и рассеянный», – с удивлением подумала я.
Слава как-то упоминал, что ходит обедать домой. До всей этой истории с желтой канарейкой я бы не отправилась к нему сама. Но теперь, когда мы пережили столько приключений и нашли Антона, меня переполняла решительность.
Я резко потянула на себя тяжелую железную дверь подъезда, взлетела по ступенькам на второй этаж. Из квартиры, которая, по моим подсчетам, была Славиной, доносилась музыка – громкая и бодрая. Я нажала на кнопку звонка.
Музыка стихла. Дверь распахнулась. На пороге стояла темноволосая женщина в джинсах и вишневой футболке с логотипом «Звезды». В руках она сжимала трубу пылесоса. Женщина слегка улыбалась, раскрасневшись особым образом – у нее розовели только верхушки щек. Так же покраснел Слава, когда прижал мои руки к своим губам. Моя решительность испарилась.
– Здр-равствуйте… – пробормотала я.
– Добрый день!
За спиной Славиной мамы виднелись прихожая и комната – опрятная и уютная. Из магнитофона, стоящего на столике, понеслась новая танцевальная композиция. Славина мама улыбнулась. Я догадалась, что она пылесосила и танцевала.
– А Слава… Слава дома?
– Нет. Он уехал с отцом за спортинвентарем.
– А… Спасибо, – тихо произнесла я, ожидая, что вот сейчас дверь в квартиру захлопнется.
Заставила себя оторваться от созерцания прихожей, где висела Славина куртка. И, порывшись в кармане, вытащила маленький резиновый мячик с Пуккой.
– Передайте, пожалуйста, Славе, – попросила я.
Славина мама отставила в сторону пылесос, взяла мячик, недоуменно покрутила его в руках. Я развернулась и начала спускаться.
– Погодите! – окликнула меня Славина мама. – Вы… Гайка? Гаянэ?
– Да.
Я удивленно посмотрела на женщину, которая явно что-то вспомнила.
– Сын оставил вам письмо.
Славина мама снова улыбалась, но на этот раз – не музыке, а мне.
На пути к автобусному парку я остановилась у продуктовой палатки – купить в дорогу сандвич. У окошка стояли две пухлые туристки-американки в штанах цвета хаки и грубых сандалиях. Они что-то возбужденно обсуждали.
– Девушка! – окликнула меня тетка-продавщица, высунувшись из окошка ларька. – Ты по-английски понимаешь?
– Немного, – осторожно ответила я. – А что?
– Да эти американочки чего-то хотят. Только я их не пойму никак. Что им надо-то, а?
– Can I help you? [26] – обратилась я к «американочкам».
– Wow, yes! – обрадовалась одна. – We seek for «kachalochka». Do you know this kind of Russian salami? [27]
«Качалочка». Им нужна колбаса, которую звенигородцы называют «качалочкой». В памяти сразу всплыло: «Слава, а что такое «качалочка»?» В ответ он назвал меня инопланетянкой. Руки сами потянулись к рюкзаку, в котором лежало письмо. Но – нет, сейчас не время.
26
Can I help you? – Я могу вам помочь? (англ.)
27
Wow, yes! We seek for «kachalochka». Do you know this kind of Russian salami? – Ух ты, да! Мы ищем «качалочку». Вам знаком этот вид русской колбасы? (англ.)
– Колбаса, – растолковала я продавщице, – им нужна качалочка колбасы.
– Спасибо! – вздохнув с облегчением, сказала тетка.
– Збазибо! – повторили радостно американки.
Я вспомнила, что скоро поеду в Америку. Как замечательно! Ведь Америка – родина комиксов о Супермене и человеке-пауке. Я улыбнулась на прощание американкам, купила сандвич и отправилась дальше.
На остановке почти никого не было. Подъехал автобус, современный, просторный, блестящий.
Я вошла в салон. Села на самое дальнее сиденье. Подняла колени и уперла их в кресло перед собой. Глубоко выдохнула три раза и вскрыла конверт.
Внутри оказался букетик ромашек. Я прижала его к губам и развернула письмо.
Крупные буквы, уверенный почерк. «Гайчонок! В моей голове давно живут три важных слова. Они предназначены тебе. Я не могу надеяться, но вдруг…» Я захлопнула письмо. Потому что боялась задохнуться от счастья.
Город мелькал за окном. Улицы, домики, фонари, собаки…
В голове звенели три важных Славиных слова. «Станешь моей девушкой?» – спросил он. Да!
Церкви, велосипеды, колонки для воды, заброшенный парк… Мне будет не хватать вас. Я не прощаюсь. Я говорю вам: «До свидания!»