Большая книга ужасов 2012

Ольшевская Светлана

Прыгать получалось плохо. После каждого скачка он останавливался и держал равновесие, и старался унять боль в ноге, и оглядывался, поскольку боль была такая сильная, что отдавала в уши. Нога не сгибалась, то есть сгибалась, но с жуткой болью, так что приходилось подпрыгивать выше.

Лес оставался безжизненным, Круглов выскочил на дорогу и тут же поскользнулся и ударился копчиком, это было больно, но в сравнении с ногой эта боль была слабой. Нога же болела уже сказочно, колено горело. Он попытался встать. На дороге опереться было не на что, Круглов попробовал на меч, не получилось, меч проткнул промерзшую часть дороги

и вонзился в грунт, согнулся и выковырял кусок земли.

Подняться с помощью меча не получилось, ладно. Парень решил ползти. Ничего страшного, сейчас не ночь, и он не в лесу, он доползет, до ворот всего-то пятьдесят метров. Может, семьдесят, немного совсем, полет стрелы.

Надо ползти к дому.

Темная фигура продолжала стоять под деревом. Круглов сощурился. Солнце светило ему в глаза, и он никак не мог разглядеть – что это? Может, просто игра света, как одежда на стуле. Проверять не хотелось, придется возвратиться домой. Взять в гараже зимнюю покрышку, взобраться на чердак. С такой ногой это будет непросто, но он взберется. На чердак, а там поджечь. Получится отличный черный дым, кто-то должен его заметить, ну, если не пожарные, то хотя бы соседи, хотя с соседями отец, кажется, не дружил особо.

Витька пополз. Он мог бы ползти на пузе, так было бы удобно, однако ползти на пузе значило повернуться спиной к темной фигуре. Он быстро придумал способ – сел, и начал отталкиваться руками, передвигаясь сидя спиной вперед, с каждым движением смещаясь примерно на полметра.

Перемещаться так было чрезвычайно неудобно, как-то даже позорно, но по-другому не получалось никак. Круглов полз, не забывая поглядывать в сторону поворота. Фигура, торчавшая у дороги, исчезла. Парень остановился, сжал меч, стал оглядываться. Никто не мог пройти по лесу – каждый шаг сопровождался бы хрустом веток и льда. Да и фигуры не было, это просто свет так падал.

Хруст.

Витька перевернулся на живот и пополз, цепляясь за дорогу ногтями, подтягиваясь на локтях, задевая больным коленом за неровности дороги и каждый раз сжимая зубы так, что смещались пломбы.

Снова захрустело, уже гораздо ближе, метрах в десяти справа и чуть сзади. И свист. Оно свистело. Не равномерно, в ритм с дыханием, а с каким-то смыслом, мелодии в свисте не было, но зато присутствовали интонации. Свистун был доволен – Круглов слышал это совершенно ясно. Почему он тогда не нападает? У Витьки самое удобное для нападения состояние, он почти беспомощен. Тогда почему?

Потому, что еще не все, вдруг понял Круглов. Все должно как-то закончиться. Только вот как? Отец должен скоро вернуться. Он позвонит тете Розе, чтобы узнать, как дела, тетя Роза скажет, что Витеньки нет, отец поймет, что дело неладно, и приедет. Через день, максимум через два, только эти два дня надо продержаться.

И снова свист, и снова довольный, как у объевшегося паука, поглядеть, что ли, на этого паука…

Не оглядываться. Не оглядываться. Не оглядываться! Вперед!

Витька добрался до забора, подтянулся по стене, ввалился в калитку и дальше уже прыгал.

Дома было тепло. Он отворил дверь и запрыгнул в холл. Зацепился за вешалку и уронил ее на себя, и его засыпало материными шапками и сигаретами, заначенными отцом. Дверь оставалась открытой. Круглов подполз к двери, с трудом ее притворил – прежний хозяин дома поставил тяжелую бронированную дверь, а отец снабдил ее еще мощным доводчиком – чтобы дверь не закрылась слишком быстро и не прищемила маленькому Федору руки.

И теперь эта дверь закрывалась медленно. Витька повис на ручке, навалился на полотно, дверь встала на место.

– Идиот! – проскрипел парень.

Это он про предыдущего хозяина дома, который вставил тяжелую пуленепробиваемую дверь в хилую кирпичную стену.

Круглов напрягся и задвинул засов. Все.

Впрочем, паранойя предыдущего хозяина имела и положительные моменты – кроме как через эту дверь пробраться в дом было нельзя. Вряд ли он полезет днем, день – не его время, он любит ночь, это точно. Почему он не напал сейчас?

Любит поиграть, ответ прост. Он придет, как стемнеет.

Витька поглядел на настенные часы. Восемь утра. Прекрасно. Есть три задачи, которые необходимо выполнить в ближайшее время.

Первая – разобраться с ногой.

Вторая – попробовать разжечь огонь.

Третья… Третья, это если не удастся решить вторую.

Нога. Круглов припомнил, что говорили по этому поводу на ОБЖ. Наложить шину. Или приложить холод? Наверное, холод уже поздно прикладывать, колено стало, как мяч, надулось и почти не сгибалось. И болело не переставая. Значит, шину.

Он огляделся. В холле привязать к ноге ничего не оказалось. Парень попрыгал на кухню. Включил свет и внезапно почувствовал, что хочет есть. Он не ел уже, наверное, дня три. Витька не помнил, когда, давно уже. Он шагнул к холодильнику, достал сыр, кетчуп и пачку сосисок в вакууме. Разогревать не стал, ел сосиски сырыми, закусывал сыром, запивал кетчупом. Через три сосиски, полкуска сыра и пять кусков замороженного хлеба Круглов первый голод утолил, достал из холодильника банки с газировкой, выпил сразу две. Стало легче, пока он жевал сосиски и сыр, боль не чувствовалась. Витька отвалился на пол и стал есть уже спокойнее, изучая кухню на предмет полезных вещей.

Их нашлось много. Кухня была обита ясеневой вагонкой, после потопа доски сверху отстали, парень изловчился и оторвал две штуки. С помощью топора для мяса вырубил из досок две дощечки, из буфета достал кухонную пленку и ею плотно примотал шины к ноге. Получилось неплохо, Витька подумал, что на ОБЖ он не зря заглядывал. Теперь стоило найти обезболивающее. Аптечка находилась на втором этаже, в ванной.

Круглов в очередной раз с трудом встал на ноги и попытался подняться на второй этаж. Ходить с такой деревяшкой оказалось не то чтобы неудобно – почти невозможно, левая нога описывала широкую дугу и цеплялась за мебель. По лестнице же перемещаться оказалось совсем невозможно. Ну, разве что уже опробованным способом – вперед спиной. Витька уселся на первую ступеньку и пополз наверх.

Оказалось, что зря, в аптечке не нашлось ничего, кроме витаминов, лекарства мать забрала с собой. На всякий случай Круглов принял тройную дозу мультивитаминов и сжевал баночку аскорбинки, совершенно омерзительной на вкус. Кажется, аскорбинка препятствует воспалению. А анальгин обезболивает, только анальгина нет, есть какая-то гомеопатия, что-то от нервов. На всякий случай Круглов наковырял из блистера круглых шариков, полгорсти, забросил в рот, запил лимонадом. Больше ничего медицинского в голову не приходило, и он решил, что пора приступать ко второму пункту плана – лезть на чердак и жечь покрышку.