Большая книга ужасов 34

За окнами вагона мелькал густой лес. Еще два часа назад попадались деревеньки, поля, другие признаки обжитости, а теперь Боре Ефимову казалось, что он попал в какую-то старинную русскую сказку, герои которой странствовали по необъятным лесам. Не то чтобы это ему не нравилось, просто после большого города было так непривычно! Особенно зная о том, что в этом лесу придется провести как минимум месяц, да еще в походных условиях.

А все сестренка!

Наталья Ефимова или же просто Натка, а еще Фишка. Получила сестра такое прозвище не только из-за фамилии. Просто она всегда была полна новых идей – «фишек», как выражались в их компании. Для воплощения этих идей ей вечно требовалось кого-то организовывать. Она и организовывала – своего младшего брата Борю, его друзей Костю и Деньку и еще кто под руку попадет, и уж умела увлечь ребят новой идеей, как никто другой. Один раз это был кружок хорового пения – работал он поздно вечером прямо в подъезде, ибо там прекрасная акустика. Но пение почему-то не понравилось соседям, и кружок пришлось закрыть. Потом был шахматный клуб, но поскольку в шахматы играть любили не все, то мало-помалу стал он клубом картежным и доминошным, и тоже просуществовал недолго. А еще были кружок йоги, общество верхолазов, покорявших деревья в парке, братство отважных, изучавших кладбище в темное время суток… Но все это осталось в детстве, беззаботном и бестолковом, а сейчас Фишке стукнуло уже пятнадцать, а Боре тринадцать – совсем взрослые люди. И последняя идея была вполне серьезной – ребята увлеклись археологией.

Началось это после того, как в гости к Бориным родителям пришел самый настоящий профессор археологии. До сих пор ребята профессоров представляли почтенными седобородыми старичками в очках и галстуках, но этот выглядел совсем не так: лет ему было от силы сорок, небольшая бородка казалась скорее молодежной, а уж джинсы и потертая кожанка и вовсе не прибавляли солидности. Оказывается, он когда-то учился в одной школе с главой семейства Ефимовых, да и потом они оставались крепкими друзьями. Позже судьба раскидала их по разным концам географии, а недавно они случайно встретились, и Ефимов-старший пригласил старого друга на чай. К чаю друг едва притронулся, зато три часа подряд взахлеб рассказывал о своих археологических экспедициях.

Боря и Наташа слушали, позабыв про все. Профессор, влюбленный в свою науку, с удовольствием наблюдал, как загорелся огонек любопытства в глазах ребят. Кто же знал, что археология – это так интересно!

Ребята, конечно, изучали в школе историю Древнего Египта, Древней Греции, Древнего Рима, но, если честно признаться, не слишком заинтересовались. Зато в подсознании четко отложилось, что все самые яркие моменты истории произошли где-то далеко и не у нас. Учили и родную историю, но мало что запомнилось. Бегали какие-то дикари за мамонтами, глупые и примитивные, примитивно мыслили и примитивно все делали, и все вещи у них были примитивные – в общем, скука полнейшая и ничего интересного, уж очагов культуры и ярких древних цивилизаций здесь точно не имелось. Отличник Боря, конечно, все это добросовестно выучил, получил пятерку и забыл.

А сейчас профессор рассказывал, что на самом деле все зачастую оказывается совсем не так, как пишут в учебниках. И доказательство тому – находки археологов. Порой такое откопают, что диву даются! Да и как не поражаться, когда выясняется: тысячелетия назад на месте какой-нибудь деревушки Семеновки не дикари с дубинами бегали, а шумел большой город с каменными домами, искусными мастерами и такими тайнами, что и современной науке раскрыть не под силу. Рассказывая об этом, профессор вскочил с кресла, бросился к своему портфелю и вынул оттуда нечто маленькое, завернутое в плотную ткань.

– Вот! – воскликнул он и бережно развернул материю. На его ладони красовалась небольшая изящная брошь из темного старого золота, давно утратившего свой блеск. Она состояла из множества маленьких агатов черного и коричневого цвета, и вместе они составляли фигурку лошади, несущейся вскачь. – Полюбуйтесь, какова цветовая гамма, какова динамичность движения! Если на нее долго смотреть не отрываясь, то может показаться, что лошадь в самом деле движется. А ведь этой штуковине семь тысяч лет!

– Да ну, быть такого не может, – выразила сомнение Борина мама. – Такая тонкая работа…

– Еще как может! Мы порой такое откопаем, что хоть всю историю переписывай. Мне с моими группами вообще везет на это дело… – Тут профессор немного помолчал, слегка нахмурившись. – А иногда находят предметы, которые совершенно непонятно для чего были нужны. И знаете, что в таких случаях делают? Подумают-подумают, ничего не придумают и относят их к предметам культа. Коротко и ясно. Предки наши будто бы были забубенными, верили во всякие глупости и поклонялись всему, что видели. Вот, например, вырезанная из дерева статуэтка сиамских близнецов, знаете, как называлась в списке? Парное божество, вот как! Никому и в голову не пришло, что древнему мастеру, столкнувшемуся с удивительным явлением, просто захотелось его изобразить, чтобы наглядно показать своим детям и внукам, какое чудо он когда-то видел. Нет, что вы – искусство имело право существовать только на Древнем Востоке, в Греции и Риме, так ведь принято считать! И если бы я эту брошь кому-нибудь показал, то мне бы наверняка заявили, что она привозная…

– А ты что же, никому ее не показывал? – спросил Борин папа, пристально вглядываясь в агатовую лошадь. – Ой, и правда бежит!

– Бежит, бежит… Из своих коллег точно никому не показывал и не покажу, всяким праздно-любопытным – тем более. Вот разве что тебе, дружище, да наследникам твоим – они, как я вижу, заинтересовались. – Профессор кивнул на ребят, не сводивших глаз с броши.

– А это не того… не нарушение закона? Вещица-то наверняка больших денег стоит, и оставить ее у себя…

– Возможно, ты сочтешь мой поступок недостойным, но расстаться с ней я не мог. Учитывая, что обстоятельства, при которых она мне досталась, здорово отдавали мистикой. Хотя я в такое не верю… почти. А раньше совсем не верил. Но сейчас я бы не хотел об этом говорить, может, потом как-нибудь.

– А чай-то уже остыл, пока вы тут болтали, – спохватилась Борина мама. – Ну ничего, я сейчас новый сделаю. Боря, сынок, достань-ка из кладовки грушевое варенье – оно на верхней полке. Вы такого варенья еще не пробовали! Особый рецепт – пальчики оближете!

Узкая ниша-кладовка в квартире Ефимовых располагалась здесь же, в гостиной. Боря подставил стул и принялся шарить на верхней полке. Найдя нужную трехлитровую банку, он стал подтаскивать ее к себе, чтобы поудобнее взять. В этот момент стул под ним качнулся, угрожающе заскрипел, и мальчик неловким движением опрокинул банку набок. Бумажная крышка не выдержала, и варенье пролилось прямо на новую Борину рубашку.

– Вот горюшко мое, ничего нельзя доверить! – всплеснула руками мама, и они вместе с Фишкой бросились спасать ситуацию.