Большая книга ужасов – 48 (сборник)
Шрифт:
– Я уже обещала и снова говорю, – неожиданно сама для себя тихо сказала я. – Если есть в мире способ вернуть тебе человеческую сущность – я найду его.
– Если это мне обещает Никандра – как тут не поверить? – Вилор серьезно посмотрел мне в глаза, а потом вдруг поцеловал в щеку. – Во всяком случае, ты даешь мне надежду, а она, как я успел убедиться, стоит дорого, очень дорого. И я позволю себе иногда помечтать о том, что мы будем с тобой вместе долго-долго и когда-нибудь умрем в один день. Несбыточная для вампира мечта.
Я тогда притянула его к себе и поцеловала в губы.
– Не будем думать о несбыточном, Вилор. Будем просто жить. Жизнь сама все даст, если нам это очень нужно. В этом я тоже успела убедиться.
А потом мы долго сидели на скамейке и разговаривали.
– Слушай, а сколько тебе на самом деле лет? – теперь я могла себе позволить такие вопросы, какие прежде смущалась задавать.
– Ты же знаешь, родился я перед революцией…
– Нет, сколько лет ты прожил живым человеком?
– Девятнадцать. Или двадцать… Точную дату рождения никто не удосужился запомнить.
– Я думала, чуть больше…
– Это, наверное, годы нежизни наложили отпечаток.
Я тогда совсем осмелела:
– А у тебя прежде были девушки?
– Я тебе говорил уже, – невозмутимо ответил Вилор. – Была у меня невеста, еще при жизни… при живой жизни. Уже свадебное платье шилось… Ты знаешь, когда мне удалось сбежать от Вальдемара, я уже был вампиром и ничего не мог исправить. У меня были друзья, хорошие и настоящие, но пошел я тогда именно к ней… Узнав, кем я стал, она не пожелала продолжать со мной отношения. Тогда я друзьям не стал и на глаза показываться. Не терял из виду ни их, ни свою бывшую невесту, но они меня ни разу не увидели. Сочли мертвым, насколько я знаю, да так в какой-то степени и было. Но я не осуждаю, ее можно понять.
– Ее можно понять, – съязвила я. – Ей, наверное, нужен был дом, семья, муж с зарплатой и лазурные берега. Потом она, наверное, вышла замуж и все это обрела, так ведь?
– Так, – кивнул он. – Она прожила долгую и достаточно счастливую жизнь.
– Хочешь сказать, что она хоть минуту в своей жизни была счастлива? – не удержалась я.
Вилор промолчал. Видимо, я попала в точку.
Вдруг на улице раздался звук мотора, и у калитки остановился мамин служебный автомобиль.
– Мама приехала!
Я бросилась отпирать калитку. Из машины вышел Никита, захлопнул дверцу и направился ко мне.
– Ой, а где мама?
– Далеко мама, не смогла приехать, – ответил он, входя во двор. – Привет, свиристелка! Мне, значит, поручили узнать, что здесь у тебя случилось, где ты ночью слонялась и не нужна ли помощь? А то ей позвонили и сказали…
– Все хорошо! – с довольным видом ответила я. – Ничего плохого не случилось, где я ночью слонялась, там меня уже нет, а об остальном лучше рассказывать не буду, а то мама в обморок упадет.
– Так-так, это уже интересно, – широко заулыбался мамин водитель. – Ты у нас девочка серьезная, и ничего такого, о чем маме нельзя рассказывать, за тобой не водилось.
– Не то чтобы не водилось, просто не рассказывалось, – хихикнула я.
Тут его взгляд упал на Вилора, который стоял в тени.
– Ну, Никуся, я смотрю, ты тут действительно не скучаешь! Представь-ка мне своего бойфренда.
Вилор сделал шаг вперед, попав в конус света от фонаря:
– Привет, Никита.
И тут я впервые в жизни увидела, как Никита бледнеет и роняет что-то из рук.
– Вилор?!!
Какое-то время я стояла огорошенная, и они тоже смотрели друг на друга, как на невиданное чудо. Интересный поворот получается, только понять бы – они друзья или враги?
– Как же тесен мир, – сказал наконец Вилор, и они с Никитой сердечно обнялись, как старые приятели.
– Ну вот, представлять никого не надо! – обрадовалась я и, вспомнив, что я здесь хозяйка, пригласила: – Прошу в дом!
Как выяснилось, мои друзья действительно уже спали. Мы втроем прошли на кухню, уселись за стол. Я достала из холодильника, что нашла, нарезала бутербродов. Впрочем, есть их никто не стал.
– С ума сойти, а! – Никита никак не мог прийти в себя от удивления. – Разве такое бывает?! Слушай, не пойму я – тебе сколько лет? И сколько было тогда? Ты совсем не изменился!
– Ну почему же, – усмехнулся Вилор, слегка касаясь белой пряди в своих волосах. – Видишь, седины прибавилось. А в остальном – пластическая хирургия творит чудеса.
– А, ну разве что так, но все равно не верю. Слушай, мне столько раз твердили, что ты – выдумка, что я под конец и сам в это почти поверил.
– Головой нужно думать, Никита.
– Я думал, думал, столько всего передумал! – взорвался тот, и я закрыла дверь, чтобы он не разбудил спящих наверху ребят. – И ты один знаешь, что я Витя, а не Никита! Ведь так?
Он смотрел на Вилора в напряженном ожидании. Вилор ответил не сразу, заставив его подождать-помучиться.
– Так. Но скажи, разве ты чем-то недоволен? Имя, что ли, не нравится?
– При чем тут имя! Почему ты тогда исчез? Я ведь не сумасшедший, галлюцинациями не страдаю и прекрасно помню тебя! А они говорили мне, что это выдумки, мои детские фантазии, что мне приснилось! И почти убедили меня в этом.
Вилор оперся подбородком на руку:
– Вот потому я и ушел. Чтобы не напоминать тебе о прошлом, чтобы ты все забыл, как забывают раннее детство, и зажил нормальной жизнью в нормальной семье.
Я молча слушала, пытаясь понять, о чем же идет речь.
– Я помню все, – мрачно ответил Никита. – Есть вещи, которые забыть нельзя. И тебя помню – как ты уходил куда-то ночью, а весь день спал как убитый. И если тогда я это воспринимал как должное, то теперь возникли кое-какие вопросы…