Большая книга ужасов – 56 (сборник)
Шрифт:
Итогом дяди-Сашиных изысканий, несомненно, был документ в рамочке, с виньетками и прочими доступными ламеру излишествами.
Масса, т.: 1,5—5,0
Экипаж:?
Броня: противопульная.
Габаритные размеры макс. мм: 7140x2880x1660
Вооружение: не требуется.
Скорость км/час: до 100.
Запас хода: не ограничен.
Затраты на производство: стремятся к нулю.
Возможность серийного выпуска: не ограничена.
Ремонтопригодность:
– Наташа, включила?
В дверях стоял Пороховницын, грязнющий, как будто вместе со мной тонул в болоте.
– А я подбирал пароль, подбирал… – все медленнее говорил он, вглядываясь в мою разукрашенную физиономию. – Скучно у нас. Телик три программы принимает, и то со «снегом». А компьютер стоит без дела, жалко…
Тут Пороховницын, судя по всему, разглядел цветочек у меня на лбу и со стуком уронил на пол челюсть. А я-то гордилась тем, что цветочек почти смылся. Видел бы он, как было вначале!
– Что такое «ТТТ»? – как ни в чем не бывало спросила я.
– Тактико-технические требования. Военные пишут конструктору: хотим танк с такой-то броней, с такой-то пушкой. И конструктор начинает делать, что требуют, а не что ему хочется.
– Ага, ТТТ – то, чего еще нет? – поняла я.
– Да, это как бы пожелания, которые не всегда можно выполнить. – Лейтенант подошел и через мое плечо взглянул на монитор.
– А, еще одна вува!
– Что значит «затраты на производство стремятся к нулю»? – спросила я. – Откуда они стремятся и почему?
– От стоимости прототипа к стоимости серийной машины…
Видно, лицо у меня было глупое, потому что Пороховницын сразу объяснил попроще:
– …Если бы Александр Григорьевич слепил вуву из глины с заднего двора и оживил заклинаниями, она бы получилась небесплатная. Книжки с заклинаниями он покупал. Сам на какие-то деньги жил. Неудачные вувы делал. И все это вошло в стоимость прототипа, то есть первой удачной машины. Две машины обойдутся уже в полцены каждая…
– А сто тысяч – в одну стотысячную, – поняла я. – Почти бесплатно. А почему этой вуве вооружение не нужно?
– Он же хотел сделать подешевле, а снаряды – самое дорогое. Пушка за полчаса выстрелит больше денег, чем сама стоит.
– Но какая же это боевая машина, если она не стреляет?!
– Например, самоходная мина. С такой скоростью она догонит любой танк и взорвет его вместе с собой… Хотя тогда Александр Григорьевич написал бы, какой у нее заряд взрывчатки… Не принимай всерьез, Наталья, это игра. Знаешь, однажды конструкторы спроектировали идеального танкиста. Получился четверорукий лилипут с глазами на стебельках: места занимает мало, до всего может дотянуться, все видит. А на самом деле танки делают для людей, а не людей для танков.
– Я раньше считала, что трава Урфина Джюса – тоже вроде игры. Сказка.
– Думаешь, он сделал эту штуку? – Лейтенант наклонился к монитору, как будто надеялся прочесть
– Эту или не эту, а что-то же убило дядю Сашу!
– Нет. Только не эту. – Он ткнул пальцем в экран. – Здесь одно требование исключает другое! Скорость до ста кэмэ в час, а двигателя нет. Брони несколько тонн, а затраты на производство стремятся к нулю…
– Загадка: бегает, а без мотора, – намекнула я.
– Животное! – схватил мысль Пороховницын. – Раз с броней, то броненосец. Или какая-нибудь черепаха повышенной шустрости. Тогда все совпадает: неограниченный запас хода, самовосстановление – в точности по ТТТ… Умная ты, Наталья!
Это Пороховницын уже говорил. И закончил тогда: «…но и дура большая». Я снизу вверх заглянула ему в глаза: хвалит или опять что-то не так?
– Была бы такая бронированная тварь на самом деле, она бы оставила очень заметные следы, – ответил на невысказанный вопрос лейтенант. – А я ничего похожего не видел ни на месте гибели Александра Григорьевича, ни еще где-нибудь на полигоне… Так что броненосец – только голая идея, буковки в компьютере. Я скорее поверю, что Александр Григорьевич подорвался, испытывая самодельную взрывчатку. Раз уж ты так интересуешься, то знай, что его разметало на куски, хоронить было почти что нечего.
– Странная взрывчатка, – заметила я. – Бесшумная.
– Откуда знаешь?! – вскинулся Пороховницын.
Тут я и выложила:
– А у нас сегодня был интересный день. Сначала Дрюня отправил Варяга бороться со штормом, и Варяг утонул. Потом он бегал смотреть на пятибашенный танк, и чуть не утонула я… Только один вопрос: про динамитную броню тоже вы ему сказали или он раньше знал?
– Она называется «динамическая». Тоже я, – побагровев, буркнул Пороховницын. – Только…
– Вы не хотели.
Пороховницын смущенно кивнул.
Это был миг моего торжества. Представляете, я сижу, а он стоит, красивый, голова под потолок. И я так с расстановочкой цежу:
– Так почему вы не послушались, когда я предупреждала, что не все при Дрюне можно говорить? Наташа маленькая, Наташа глупенькая, вы все про нее заранее знаете, да?
Тут я перегнула палку. Пороховницын был, конечно, виноват, но разговаривать с ним свысока не стоило. Я на полигоне за три часа чуть три раза не погибла, а он туда ходит каждый день, и ведь не просто ходит, а работает, разряжает снаряды.
– Откуда ты знаешь про бесшумную взрывчатку? – убийственно холодным тоном повторил Пороховницын.
– Мы там кабаниху видели, мертвую. Взрыва не было слышно, а покалечило ее так, что без тошноты не взглянешь.
– А запах? – с острым любопытством спросил Пороховницын.
– Как из уборной. Какой еще может быть запах, когда кишки по кустам размотаны…
Пороховницын сунул мне под нос рукав своей пятнистой куртки:
– А такой примеси в том запахе не было?
Рукав тошнотворно вонял горелыми спичками и еще какой-то химией.