Большая книга ужасов - 6

Веркин Эдуард Николаевич

— Это правильно, — сказал я. — С такими типами ходить в лес…

«Они же выживатели».

Тоска сунула ноги в свои кочкодавы и принялась завязывать шнурки.

«Хотя они скорее выживатели из ума…» — написала она.

— Это точно. Ты готова?

Тоска понуро кивнула.

Мы вышли на улицу.

Возле обожженной машины собрались все способные держать в руках оружие. То есть все способные стоять на ногах.

Тут был Радист. В ожидании меня он от нечего делать пополнял наш запас дров. Вернее, запас дров брата Чугуна Изобретателя. Только дрова он рубил двумя

топорами, один — в левой руке, другой — в правой. Дров становилось все больше и больше, и я подумал, что если Радист будет продолжать в том же духе, то скоро побережье Чертова омута будет погребено под дровами.

Гундосов тоже был на улице. Он складывал рюкзак по всем правилам выживателей: зажигалки, консервы, ну и всякая остальная дребедень, которую так любят таскать с собой в поход туристы–культуристы.

Чугун крутился вокруг. Он приплясывал на траве, шевеля носом, нюхал землю и вообще рвался в бой. Нас он приветствовал дружеским лаем. За ночь содержание собаки в Чугуне дошло до максимальных показателей.

Тоска улыбнулась и швырнула Чугуну овсяное печенье.

Чугун поймал его на лету зубами и схрумкал в секунду.

— Вы готовы? — Гундосов бодро забросил рюкзак и попрыгал.

— Готовы, — ответил я.

— Кто–то должен остаться и присмотреть за домом, — сказал Гундосов. — Мало ли что. Хозяин придет или Доход. Или еще кто приедет…

Тоска отрицательно замотала головой.

— Чугунов тоже вряд ли может… — Гундосов посмотрел на меня. — Разве что на цепь его посадить. Я умею в лесу выживать, Тоска девчонка, значит…

— Я могу остаться, — сказал Радист. — Мне все равно. А в лесу повышенная влажность, это опасно для подвижных соединений. Буду сидеть в гостиной.

— Чугун! — позвал Гундосов. — След, Чугун!

Было видно, что командовать своим бывшим командиром доставляет Гундосову большое удовольствие.

Чугун же послушно уткнул нос в землю и потрусил к опушке.

— Слишком быстро бежит, слишком нетерпеливый, — покачал головой Гундосов.

Тогда Тоска взяла веревку, свернула из нее петлю, подозвала Чугуна и надела эту самую петлю на шею. Чугун оказался на поводке.

Гундосов с удовольствием рассмеялся. И мы отправились разыскивать Дохода.

Впрочем, разыскивать Дохода было делом довольно простым. Даже я видел его следы — вмятины в земле, поломанные кусты и мелкие деревья. Но просто было приятней и как–то уверенней идти в лес с собакой. Пардон, с чемпионом по байдарочному спорту.

И экс–чемпион по байдарочному спорту, а нынче полусобака, уверенно вел нас по следу Дохода.

Глава 9. Лосиные бега

Сначала нам казалось, что найти Дохода будет легко. Что Доход при его массе и неповоротливости не мог далеко забраться в лес. Но это оказалось не так. Мы шли по лесу почти час и Дохода не обнаружили. Чугун оказался скверным следопытом — очень скоро начался влажный мягкий мох, на котором следов было почти не видно. И куда надо было идти, мы не знали.

А по запаху Чугун идти не мог. Вернее, мог, но только не по нужному нам запаху. Чугун все время тащил нас то в сторону мелькнувшей в хвое белки, то за зайцем, то вообще за ужом.

Но не за Доходом.

Это надоело Тоске, и она отпустила Чугуна с поводка.

Мы блуждали по лесу часа полтора, но никакого Дохода не обнаружили.

— Наверное, он провалился в болото и умер страшной смертью, — предположил Гундосов. — Надо возвращаться назад, к дому. А то и мы умрем страшной смертью.

Мы прошли еще немного, и Гундосов сказал:

— Наверное, он застрял в деревьях и умер страшной смертью. Надо возвращаться назад, к дому. А то и мы умрем страшной смертью.

Мы оставили без внимания и второй гундосовский выпад. И прошли еще немного. И Гундосов снова сказал:

— Наверное, на него напал дикий кабан, и он умер страшной смертью. Надо возвращаться назад, к дому. А то и мы умрем страшной смертью.

Но Тоска совершенно неожиданно разозлилась и воспротивилась, написав в блокноте, что поиски нельзя прекращать. Нельзя бросать товарища в беде. По лицу Гундосова я видел, что он готов любого в беде бросить, даже собственную старушку–мать. Но я поддержал Тоску, я сказал:

— Будем искать, пока можем.

И мы стали дальше искать. Мы вернулись назад, бродили–бродили туда–сюда по диагонали и по кругу и наткнулись все–таки на следы Дохода. Этакие тяжелые вмятины, в которые уже успела насочиться вода.

— Как слон прошел, — сказал Гундосов.

Тоска согласно кивнула. Она собирала по кочкам недозрелую бруснику и ела горстями. Что выглядело весьма мирно. Будто мы вышли на добрый семейный пикник.

Вид жующей Тоски разбудил в нас аппетит, мы остановились, разогрели в котелке тушенку с сухарями и перекусили. Чугун вылизал банки, а потом рванул куда–то в сторону. Вернулся минут через пять с барсуком в зубах.

«Начинаю думать, что призванием моего братца была совсем не гребля», — написала мне Тоска.

— Интересно, — шепнул я ей, — как эти самые барсуки на вкус?

Тоска черкнула на листке.

«Спроси у Чугуна. Или у Гундосова. Судя по его морде, он их уже пробовал».

— Ничего я не пробовал! — надулся Гундосов, прочитавший ответ Тоски на листке.

Мы посмеялись. Ха–ха–ха. Чтобы Чугун не тащил барсука за нами, я забросил тушку на дерево.

Следы петляли между деревьями и кочками, забираясь все дальше в лес. Мы с упорством ишака шли по ним. От дома мы удалились, наверное, километров на пять, а то и больше, ноги, во всяком случае, болели здорово. А никаких признаков Дохода, кроме этих самых следов, видно не было.

Это начинало меня пугать.

«Мне кажется, что Доход не мог уйти так далеко», — написала Тоска.

— А мне кажется, что мы вообще заблудились, — сказал я. — От Чугуна толка особого нет, ясно, что охотничьих собак в его роду не было. Следы видно плохо. И вообще… Короче, лучше нам отправиться к дому. Хотя я лично, где дом, не представляю…

— Там! — указал пальцем Гундосов.

Мы посмотрели в указанную сторону. «Там» ничем не отличалось от других направлений. Гундосов сверился с компасом и подтвердил направление. И мы пошли в сторону «там».