Большая книга ужасов – 86
Шрифт:
– Это надолго? – спросил Лёлик, и я в очередной раз похвалила себя, что не дала ему затрещину.
– От дозировки зависит. Если её соблюдали…
Владик отошёл от окна и быстро вышел. За ним рванули сразу несколько девчонок – не за ним, а в том же направлении. Я могу до посинения талдычить им, что плакать нормально, но в невымышленном мире, где они растут, слёзы по-прежнему признак слабости. Никто, включая девчонок, не будет в здравом уме показывать слабость. Слабых ловят сетью и отправляют в цирк. Профессор держался, Толстый уходил медленно, чтобы кто чего
Гончие наглели, я уже приготовилась распахнуть окно и орать на этих, чтобы отогнали собак. Одна вцепилась мишке в шкуру и стала трепать. Волоча её на ноге, медведь неосторожно шагнул в сторону сети, запнулся…
Один из этих что-то крикнул, и собаки отскочили назад. Они ещё лаяли, бешено махая хвостами, когда медведь упал и сеть, затянувшись на нём мешком, чуть приподнялась над землёй.
– Я в игре такие ловушки видел, – сказал Лысый.
– Подъёмная сеть. Одна из самых древних и примитивных, – говорю.
Трое этих тут же набежали на окукленного медведя, повозились, отгоняя собак, и потащили сеть мимо окон. Свободными руками они махали в нашу сторону: нечего, мол, здесь смотреть.
– Теперь можно идти? – спросил Лёлик. И я опять похвалила себя, что не дала подзатыльник.
– Погоди, пока увезут, – говорю, – тогда вместе пойдём. Твой отец у директора, наверняка захочет тебя видеть. И мне туда надо…
– Я сам!
– Как скажешь. Но не сейчас. Пусть хотя бы на парковку выйдут.
– А они у корпуса припарковались, – заявил Лысый. – Только с той стороны.
Компания, не сговариваясь, пошла в нашу с Ленкой комнатку смотреть продолжение шоу. Мы прошли через спальню мальчиков, где, отвернувшись носом к стенке, ревели все приличные люди. Ленка сидела с ними и читала лекцию на тему «Диким животным не место в детском лагере». Личность Лёлика она, понятно, не затрагивала.
– Уезжают, – сказала я. – Увидим, что отъехали, пойдём к директору.
Все дружно рванули с нами к окнам в нашей комнатушке смотреть, как эти уезжают.
Я не увидела: там было не протолкнуться. Слышала сквозь тонкое стекло, как хлопнула дверца багажника, потом ещё три, потом завёлся мотор. Владик первый выбрался из толпы у окна и шагнул к дверям:
– Дядюшка Мокус, в смысле Ляльевгеньна, можно я кину в них грязью?
– Только пропусти девочек вперёд, не забудь сказать «до свидания» и вымыть потом руки.
– Ляля Евгеньевна! – Ленка бросила на меня убийственный взгляд, но ребят было уже не остановить. Семыкина рванула на себя засов, вывалилась на четвереньки, потому что сзади уже напирала толпа, и, кажется, вела обстрел из этой позиции, пока мы с Ленкой не вышли последними. Лето стояло сухое, и грязь на территории найти было не так-то просто, к тому же машина уже отъехала.
– Ты понимаешь, что это может быть твой последний педагогический закидон? – Ленка стояла у меня за спиной, опираясь на подоконник, и смотрела, как улюлюкающий табун школьников преследует и обстреливает машину.
– Не понимаю, но допускаю. Не будь врединой – что я должна была им сказать? «Это плохие люди, но у них могут быть хорошие дети, которые наверняка любят цирк»?
– А правда, слушай, как меняются стандарты! В наше время это не считалось чем-то плохим.
– «В наше время»! Старушка нашлась!
– Нет, правда… Они добрее нас.
– Добрее, не добрее, но у них нет этой нашей толерантности к насилию.
– Серьёзно?
Толпа ребят бежала за машиной, швыряя в неё чем попало (с камнями тоже напряжёнка, есть только лёгкий керамзит с клумб да мельчайший грунт оттуда же). Честно говоря, я не видела, кто чем кидается, даже не видела, чтобы кто-нибудь попал.
Лёлик с компанией присоединился и, конечно, вырвался вперёд. Он бежал, радостно улюлюкая, пока кто-то из добрых дружков случайно не наступил ему на широкие треники, а дальше… Лёлик споткнулся, рухнул носом на землю, на ходу теряя штаны. Семыкина, которая снимала погоню на телефон, тут же догнала и, наверное, взяла крупный план. Лёлик вскочил, рявкнул на неё, но к тому моменту уже полгруппы достали телефоны, а вскочивший Лёлик опять запутался в сползших штанах… Эх, Сашки нет! Но это и необязательно – думаю, с ней поделятся видео, если что.
Лёлик орал, пытаясь вытереть лицо и одновременно подтягивая штаны, бросался на обступивших его с телефонами, чтобы отобрать, но все ловко уворачивались. Дружки Лёлика пытались изображать из себя охрану, но ребята снимали их, а бить кого-то перед камерой они боялись.
Машина повернула и скрылась.
– Не пора ли вмешаться?
– Ага, а то ещё чуть-чуть – и правда будет драка.
Глава VII
У Хурмы ещё паслись те трое, что устроили весь этот спектакль, Сашка ушла, и правильно сделала. Иваныч одиноко сидел у окна и комментировал всё, что видел. Трое игнорировали его как фоновый шум, Хурма рассеянно отвечала.
– Значит, уже поймали мишку. Видите, всё обошлось! – Последнее было адресовано Лёликову папаше.
– Обошлось! Да если бы не я…
– Саша дошла? – прервала его Хурма, обращаясь ко мне.
– Нет. Я надеялась её здесь застать, чтобы вместе отвезти Иваныча, если разрешите.
Лёликов папаша переменился в лице, шагнул ко мне и рявкнул в сторону Хурмы:
– Ну я же говорил!
– Саша занервничала, когда узнала, что происходит в лагере, – поспешно объясняла мне Хурма, – сказала, что никого не хочет видеть, и убежала.
– И вы её не остановили! – с удовольствием заметила я этим двоим и Лёликову папаше. Ух, как он психанул!
– Я не остановил?! Да я не обязан, это ваша работа – следить за детьми! – Он стоял, наверное, в полутора метрах от меня и всё равно плевался.
Как мало надо, чтобы выбесить взрослого уравновешенного папашу. Напомнить, что он не смог догнать и удержать подростка, а всего час назад играл мне тут мышцами и связями, вертолётик вот вызвал на жалкого забитого мишку, доказывая, какой он крутой…