Большая кража

Леонард Элмор Джон

Женщина из номера девять — та, рыжая, которая даже к бассейну выходит, как следует накрасившись, — появится вместе с дочкой часов в одиннадцать. Впрочем, дочка уже успеет несколько раз выбежать к бассейну, поздороваться со всеми и посмотреть, как играют другие дети. Иногда девочка просила маму отвести ее на пляж: ребенку очень хотелось повозиться в песке и искупаться не в бассейне, а в бескрайнем озере, но мать неизменно говорила ей одно и то же: «Черил-Энн, сегодня слишком жарко. На таком солнцепеке недолго и обгореть».

В «Бэй Виста» — в кабанах и в мотеле, расположенном близ шоссе, — отдыхали и другие люди, которые выходили кто к бассейну, а кто и на пляж. Многих из них Вирджиния Мюррей узнавала в лицо, но еще не придумала для них

прозвищ и не составила о них определенного мнения.

Был здесь, конечно, и мистер Маджестик. Он показался Вирджинии довольно милым. В нем просвечивало какое-то природное дружелюбие, восполнявшее отсутствие хороших манер; он всегда ходил в майке (именно в майке, а не в рубашке и даже не в футболке) и бейсбольной шапочке, и, похоже, никто не видел, чтобы он шел куда-нибудь просто так, а не для того, чтобы что-то починить, наладить или переставить. Если он не работал в одном из домиков, то его можно было найти на пляже, где он ремонтировал плот для рафтинга или сидел за рычагами маленького бульдозера, которым в очередной раз разравнивал пляжный песок.

Ну а со вчерашнего утра здесь появился новенький, Джек Райан.

Теперь Вирджиния Мюррей не сомневалась: это тот самый парень, фотографию которого с бейсбольной битой она видела в местной газете. Так уж получилось, что газета недельной давности сохранилась у нее в комнате, и вчера, заворачивая в нее кожуру от грейпфрута, она наткнулась взглядом на эту фотографию. Сомнений не было: это он.

Сидя на диване в своем купальнике цвета морской волны и разглядывая картину, открывавшуюся перед ней в окне кабаны № 5, она ждала, когда у бассейна забурлит настоящая курортная жизнь, и пыталась вспомнить, кого же Джек Райан ей напоминает. Тип парней, к которым черная кожаная куртка словно приросла. С другой стороны, он не производит впечатление давно не мытого грязнули. Осанка и манера двигаться — как у тореадора. Точно — он ужасно похож на тореадора с постера, который висит у нее дома: «Plaza de Toros de Linares», а под надписью — тореро, который, изогнувшись всем телом, уклоняется от проносящегося в нескольких дюймах от него быка.

Вчера он не говорил ни с кем, кроме мистера Маджестика. Вирджинии даже стало интересно: а что, если самой с ним заговорить? Впрочем, общие темы для разговора у них вряд ли найдутся: парень был явно не из ее круга и не ее типа. Она представила, что поздно вечером сидит одна в своей кабане № 5. Вот она откладывает книгу, выключает свет и лежит в темноте. Нет-нет, это не должно произойти сразу. Пройдет несколько минут — и вдруг до нее донесется какое-то шуршание, потом скрип: это отворится входная дверь. Лежа в темноте с открытыми глазами, она будет слушать, как кто-то пробирается через гостиную. Потом услышит движение в холле и увидит темный силуэт в дверном проеме спальни. И она, собрав в кулак всю свою волю, дождется, когда незнакомец подойдет к ней, и, включив внезапно лампу на ночном столике, как ни в чем не бывало спросит: «Вам чем-нибудь помочь?» Естественно, в свете лампы окажется Джек Райан, крадущийся к ее кровати с кухонным ножом в руках.

Надо бы подумать о дальнейшем, представить все в подробностях Например, она до сих пор не знает, о чем будет с ним говорить. Во всяком случае говорить нужно хладнокровно и убедительно, чтобы сразу же обезоружить идущего на преступление человека. Обязательно нужно перехватить его взгляд, а в своем взгляде выразить не страх, а сострадание и понимание. Постепенно он успокоится, отложит нож и присядет на краешек кровати. Она будет его расспрашивать, а он расскажет о себе, о своей прошлой жизни, о мучающих его проблемах. Она будет слушать совершенно спокойно и ни в коем случае не покажет, что шокирована чем-то из услышанного. Потом он спросит можно ли ему прийти еще раз и опять поговорить с нею. А она прикоснется к его руке, улыбнется и скажет: «Ну конечно. А сейчас идите к себе, вы так переволновались, и как следует выспитесь».

Что-то вроде этого. Вирджиния

попробовала представить, как сидит рядом с Джеком Райаном на пляже, но одернула себя. Не нужно забегать вперед. Всему свое время.

Со своего дивана она увидела, как ожидаемый ею Джек Райан появился между домиками номер десять и одиннадцать. В его руках был длинный алюминиевый шест с мелкой капроновой сеткой на конце. Вирджиния взглянула на часы. Девять двадцать.

Она наблюдала, как Джек Райан, опустив сетку в воду в глубоком конце бассейна, идет вдоль бортика, тщательно собирая с поверхности упавшие в бассейн листья и насекомых. Проходя мимо фишеровских мальчишек, он что-то сказал им, и те со смехом попрыгали в воду и поплыли наперегонки, пытаясь угнаться за сеткой. Джек Райан дошел до конца бассейна и, перейдя к другому берегу, направился в противоположную сторону. Сосредоточенный на своем деле, с длинным шестом в вытянутых руках, он походил скорее на лодочника, чем на тореадора. Точно, подумала Вирджиния: смуглый гондольер, только без обуви, рубашки и ремня (гондольеры, насколько она знала, носят широкие черные ремни). Да и брюки на гондольере должны быть другие — какие именно, она не помнила, но уж точно не обрезанные по колено полуармейские штаны цвета хаки. «Как же эти гондольеры одеваются?» — пыталась вспомнить Вирджиния. Оказывается, кое-что из ее поездки в Европу уже стерлось из памяти, хотя она была там с родителями всего четыре года назад, когда получила диплом в колледже Мэригроув.

Когда к бассейну вышла наконец старшая дочь Фишеров, Вирджиния Мюррей встала с дивана и направилась в спальню. Стоя перед зеркалом и стараясь не глядеть себе в глаза, она набросила на волосы и небрежно повязала легкий платочек. Даже беглого взгляда на свое лицо ей хватило, чтобы понять — его выражение неуловимо изменилось. Пожав плечами, она отвернулась от зеркала, но, прежде чем вернуться в гостиную, подошла к окну, возле которого стояла ее кровать. Отодвинув щеколду, она попыталась поднять раму. Бесполезно. Та даже не дрогнула. Вирджиния вернулась в гостиную, взяла лежавшую на диване соломенную сумку, сняла с крючка у ванной пляжное полотенце, перекинула его через плечо и вышла за порог кабаны № 5, аккуратно прикрыв за собой дверь. Она надела темные очки, взглянула на небо и, полной грудью вдохнув свежий утренний воздух, направилась к бассейну.

— Ты посмотри, там сплошь жуки и всякий мусор, — сказал мистер Маджестик. — Завтра дам тебе насос и щетку. Пройдешься по дну.

— Что еще?

— Пляж. Особенно там, где дети вчера хот-доги жарили. С этого лучше начать, не возражаешь?

— Мне все равно.

Мистер Маджестик внимательно посмотрел на Райана.

— Проверь душевую насадку в номере девять. Душ еле брызгает, а смеситель подтекает.

— Никогда в жизни не чинил ни душ, ни кран.

— Скорей всего, нужно его просто прочистить. Снимешь и принесешь в мастерскую, а я покажу, что делать. Инструменты в кладовке рядом с твоей комнатой.

— Что еще?

— Пока займись этим, а я посмотрю. Если вспомню что-нибудь, скажу.

— Я еще не завтракал.

— Раньше надо вставать. Я завтракаю в семь утра. Если хочешь есть, приходи ко мне в семь.

— Большое спасибо.

— Только не обижайся — такой уж у меня порядок, — сказал мистер Маджестик и направился в проход между домиками номер одиннадцать и двенадцать.

Райан опустил конец шеста в воду, а другой рукой достал из кармана брюк почти пустую пачку «Кэмела». Первая затяжка не доставила никакого удовольствия. Впрочем, чему тут удивляться — с утра не ел и даже глотка кофе не сделал.

Он снова взялся за шест и принялся чистить бассейн.

— Если у вас найдется время… — сказала Вирджиния Мюррей.

Видимо, он ее не услышал, потому что прошел мимо, внимательно наблюдая за капроновой сеткой.

Вирджиния дождалась, пока он пойдет обратно, и, когда он поравнялся с ее шезлонгом, снова обратилась к нему: