Большая кража
Шрифт:
— Для тебя все обернулось удачно, Джеки. Посмотрим, как это на тебе отразится.
Райан ногой передвинул оттоманку к большому, отделанному ореховым шпоном телевизору, который можно было бы толкнуть перекупщику за полторы сотни долларов, пощелкал и покрутил ручками настройки. На экране показался Маклейн. Джордж Келл проговорил:
— Два-два, середина девятого иннинга.
Настроившись на нужную программу, Райан спокойно опустился на диванчик.
Нэнси, перегнувшись
— Джеки… — сказала она, но не дождалась ответа. — Эй, Джек, великий любовник! Ты меня слышишь? А что, если я скажу полиции, что ты пришел, застал его врасплох и вы подрались? Что ты за меня вступился? Ведь ты даже выглядишьтак, как будто только что дрался.
Нэнси замолчала, ожидая ответа.
— Я скажу, что ты спас мне жизнь. Ты оттащил его от меня, и… послушай… пока вы дрались, я достала пистолет. Я хотела только попугать его, но увидела, что он схватил что-то тяжелое, ну, например каминную кочергу, и бросился на тебя. Я вынуждена была стрелять. — Ее глаза внезапно расширились: — Джек, ты представляешь, тогда в газетах напечатают фотографии нас обоих. И в «Лайфе» тоже — откроем журнал, а там наша фотография в таких шикарных черных очках! А потом нас обоих будут снимать в кино! Ведь это так здорово — в кино. Почему ты молчишь? — По ее лицу было видно, что она слегка фальшивит, и однако же на самом деле загорелась новой идеей.
Райан посмотрел на нее. Выждав момент, когда она посмотрела на него, он прервал ее одной фразой:
— Я уже снимался в кино.
Он снова повернулся к телевизору, где Маклейн, развернувшись, сделал бросок от плеча. Хорош, сукин сын, но и у него наверняка есть какие-то проблемы.
— Послушай, я ведь серьезно, — сказала Нэнси. — Это должно сработать. Это будет еще прикольнее с кем-нибудь другим. — Нэнси ждала, продолжая смотреть на него. — Ну почему ты меня не слушаешь? Посмотри на меня. Это будет великолепно. Расскажем полиции, что здесь произошло, а через пару дней сядем в машину и поедем… куда захочешь. Просто поедем. Джек, ну послушай же меня!
Маклейн после небольшой паузы сделал очередную подачу.
— Немного высоковато, — заметил Джордж Келл.
— Мы можем устроить все так, чтобы это выглядело отлично, — продолжала Нэнси. Она помолчала, а потом вскочила с кресла. — Скажем, что он хотел меня изнасиловать. Послушай… — она положила руки на вырез своей короткой пижамы, — перед тем, как я схватила пистолет, он набросился на меня и порвал пижаму. — Она дернула за вырез с такой силой, что с пижамы отлетели почти все пуговицы. Потом она распахнула ее и сказала: — Джеки, ты только посмотри,
Райан оглянулся, посмотрел на ее грудь, одобрительно кивнул и снова уставился в телевизор.
Нэнси на мгновение задумалась, но тут же, не сбавляя темпа, продолжила придумывать детали своей версии:
— А потом, совершенно внезапно, просто взбесился, стал носиться по комнате и крушить все подряд.
Она подбежала к камину и схватила каминную кочергу. Взмахнув ею, она первым делом обрушилась на картину, стоявшую на каминной полке, разодрала полотно и сломала подставку. Потом настала очередь старинного стеклянного буфета и хранившейся в нем посуды. Она разбила все стеклянные, хрустальные и фарфоровые предметы в нем: вазы, пепельницы, фигурки, зеркало; все до последнего бокала было разбито вдребезги и под громкий звон превратилось в груду черепков и обломков. Она разнесла громадное, от пола до потолка, стекло, отделявшее гостиную от веранды, раскидала зазубренные осколки, вывалившиеся из рамы. Лампы она сначала не трогала, но потом дошла очередь и до них: она била их одну за другой, и они гасли, рассыпая напоследок снопы искр. Комната постепенно погрузилась в сумерки, а потом в полную темноту. В гостиной остался лишь один источник света — плоское белое светящееся пятно телевизионного экрана.
Наступила тишина. Нэнси неподвижно стояла возле большого кресла в своей разорванной пижаме, а тишина все длилась, пока Джордж Келл наконец не произнес:
— В конце девятого иннинга счет равный, подает Детройт. Если они…
Райан выключил звук. Он сидел, освещенный голубоватым сиянием экрана. Позади него Эл Кэлайни безмолвно взвешивал в руках две биты.
— Ну как, все разбила? — спросил Райан.
— Кажется, да, — кивнула Нэнси.
— Присела бы тогда, отдохнула.
— Джеки…
— Слушай, вот этого не надо, ладно? Не говори больше ничего. А то придется врезать тебе хорошенько, чтобы ты замолчала, а мне бы этого не хотелось.
Когда Эл Кэлайни занял место отбивающего игрока, коснулся концом биты основной базы и притоптал землю своими кроссовками, они услышали доносящийся издалека, со стороны Прибрежного шоссе, слабый звук полицейской сирены.
— Сядь и не дергайся, — сказал Райан. — Думать больше не о чем.
Нэнси медленно опустилась в кресло, свернулась калачиком, перегнулась через подлокотник и положила лицо на руку. Она смотрела на плавательный бассейн, на лужайку, на оранжевый фонарь, пронзающий ночное небо ярким, почти солнечным лучом, а свободной рукой, сама того не заметив, откинула с лица волосы и стала наматывать на палец непокорную прядь.