Большая медленная река
Шрифт:
— Капитан на мостике! Возвращай штурвал, пацан. Займись лучше обедом. Целый букет новых вкусов! Ты счастлив? Вот и я не очень. Но давай надеяться на лучшее — вдруг, по закону больших чисел, однажды случайная композиция химических ароматизаторов сложится во вкус жареной картошечки с лучком и селёдочкой? М-м-м, аж слюнки закапали… А за Лысую ты не беспокойся. Она, похоже, пытается сократить дистанцию. По методике покойного ветеринара Митрида, чтоб его черти в аду толпой осеменяли. Выбирает верёвку до тех пор, пока не начинает триггерить, и отпускает по чуть. Потом снова. Упорная дама. Судя по шрамам на башке, не раз через то пострадавшая, но не вставшая на путь исправления. Кстати, метров пять она уже сократила, а значит, метод условно рабочий, хотя удовольствия, надо полагать, это не доставляет. Постоянно балансировать на грани безумия — это надо либо иметь крепкие нервы, либо не иметь башки на плечах. У нас, кажется, оба варианта разом. Готова каша? Как минимум одно достоинство у неё есть — простота приготовления. Залил кипятком,
— Эй, мадама! Слышишь меня? Да перестань ты себя мучить, страви метр троса, сделай обеденный перерыв! Сейчас я канчик карабином прицеплю к верёвке и отправлю тебе. Видишь, бечёвочку к нему привязал? Как поешь, обратно на карабин повесишь, и я его утащу. Так же чай передам, будет у нас кухонный… Нет, не лифт. Скорее, канатный подъёмник, как на горнолыжных курортах были. У нас были, у вас — не знаю. Я один чёрт и у нас-то не катался, как-то не сложилось. И без того хватало желающих переломать мне ноги. Приятного аппетита, не сочти за подколку. Вкус лурамии — примерно, как кот насрал. Но кота перед этим кормили клубникой со сливками!
— Что опять, пацан? Опять лысая? И что она? Э, ну да… Хм… Ну, отвернись, будь джентльменом. Сортира на ялике нет, что же ей, лопнуть, что ли? Сам с борта поливаешь, и ничего. Девочкам чуть сложнее, но тоже дело житейское.
***
— Хотел бы я знать, пацан, что за странная тётка к нам прицепилась — в прямом и переносном смысле. Шрамы по всему телу, а на башке такие, как будто ей череп вскрывали. Причём, не один раз. Худая, мускулистая, резкая, как понос и вообще без комплексов. Глаза как у тебя — синющие, я таких раньше не видел. При этом немая и по ночам на луну воет. Сразу видно — непростой судьбы человек. И вот чего от неё ждать, скажи мне? Не скажешь, да. Я бы и сам не сказал, потому как не угадаешь. Может, то, что у неё агрорадиус, нас спасает — кто знает, что бы она учинила, сумев подобраться вплотную? Может, нам, не знаю, ночные вахты нужны? Что, не хочется? Вот и мне не особо. Но картина «Лысая тётка с ножом в зубах лезет на борт по тросу, пока мы спим» так и стоит у меня перед глазами. Почему с ножом в зубах? А руки-то заняты. Ладно, ладно, я так не думаю, на самом деле. Если бы думал — обрезал бы трос и все дела. Но не чувствую от неё угрозы. Полагаю, небольшой кредит доверия Лысая заслужила. Солнце садится, давай пробовать встать на якорь.
— Эй, Лысая Башка! Сейчас будем ход снижать и на якорь становиться! Берись за весла, а то течением на нас снесёт. Пацан, глуши дизель, как я показывал. Отдать носовой! Да куда ты гребёшь, бестолочь! Не вверх, вбок! Да нет, не в эту сторону, ты что не видишь, нас туда же разворачивает? Значит, тебе в дру… А, поздно, блин. Пацан, бросай всё, тащи сюда «Миротворца». Что смотришь? Не веслом же её глушить? У неё и так тыква вся помятая. Хорошо плывёт, кстати, обрати внимание. Башка никакая, но тело помнит. Не только бегать обучена. В многоборье выступала? Есть тут у вас такая спортивная дисциплина? А, один чёрт не ответишь. Давай дубинал.
— У-ти кто это у нас такой лысенький и мокренький? Кому головушку больную заклинило? Кто это, зубами клацая, на борт карабкается? Кому сейчас по макушечке дубинушкой будет а-та-та? Н-н-на! Да куда ты за борт! О чёрт! Держи дубину, я за ней.
— Не суетись, сам вытащу, а то ещё кувыркнёшься и тоже ко дну, как топор. Вот, так, подтолкну… И вовсе не лапаю, не надо так смотреть. Там и лапать-то нечего. Как я её иначе на борт запихну, сам подумай? Дышит, не бойся. Не успела нахлебаться. Сейчас ялик подтяну, и отправим её по течению на длину троса. Полежит, оклемается, авось обижаться не станет. А хоть бы и стала — никто ж не держит. Я даже ялик пожертвую, если лысая мадам захочет нас покинуть, а то хлопот с ней не оберёшься. Вот, мокрый теперь весь, а мне, между прочим, никто одежду не притащил, придётся в одеяле сидеть, пока эта высохнет. Так что рыбу сегодня ты ловишь. Что? Ловишь-ловишь. У нас теперь масло есть и мука! Сам себе спасибо потом скажешь. Давай, повышай матросскую квалификацию. Рыбалка в неё не входит, но назовём это разрядом «оператор трала». На сейнерах с руками такого матроса оторвут! Черви тут, удочка там — ты в курсе. А тебе, Лысая Башка, спокойной ночи. Надеюсь, голова будет не сильно болеть. Брезентом прикрою, чтоб не продуло в мокром, и лежи себе, отдыхай…
***
— Вот, а ты ловить не хотел! Вкусно же, когда на маслице пожарить! Во как лопаешь, за ушами трещит! Что там наша пострадама? Оклемалась? О, башкой крутит… Что ты пялишься, пацан? Ну да, разделась. Не в мокром же ей сидеть. Я пялюсь? Ой, прекрати. Без очков я вижу только самые общие контуры. Остальное приходится додумывать. Так оно даже лучше получается. Давай, отправим ей рыбку тросовой доставкой. Эй, Лысая Башка! Вкусно? Не отвечает. Но ест, не брезгует. Надо думать, обиды не держит. Ну да, как-то неловко вышло — даму по тыкве оприходовать. Да ещё и не в первый раз. А что мне, надо было дать себя загрызть? Или тебя скормить? То-то же. Самозащита как она есть.
— Доела? Цепляй посуду, чаю тебе передадим горячего! Да не подтягивай ты трос, побереги нервы, и так тебе сегодня досталось! Второй раз за тобой нырять не буду, так и знай!
— Вот упёртая же баба, ну! Надеюсь, она знает, что делает.
Глава 4. Спонтанный
Доброе утро, пацан, ты опять пропустил весь концерт. Наша лысая мадама завывала сегодня как-то особенно вдохновенно, аж мурашки по всем местам. Может, она посвящает свои песнопения тебе, а ты спишь, как сурок! Это не очень-то вежливо по отношению к артисту, даже если он выступает в оригинальном жанре полуночного воя на луну. Мог бы хоть похлопать. Однако, это всё лирика, давай-ка вставай. Мне после ночного бенефиса не спалось, так что каша готова. Со вкусом жеронтина, который представляет собой нечто среднее между лыжной мазью и соевым соусом. Есть можно, в общем. Умывайся, лопай, становись к штурвалу. Теперь нам надо не только поднять якорь и развернуться, но и ухитриться сделать это не сократив дистанцию с яликом. Не могу же я лысую каждый день по башке лупить? Ей, конечно, терять нечего, отбитая наглухо, но мне неловко. Никогда не одобрял насилие в отношении детей и женщин. Оно кажется мне признанием мужской беспомощности.
— Мадам! Алё! Катер вызывает ялик! Как слышно? Ночью было слышно зашибись, если ты сомневалась. В общем, мы стартуем. Сейчас снимемся с якоря и встанем на мотор, а потом начнём циркуляцию на левый борт. Для ушибленных головой девочек: влево — это туда, потому что относительно хода судна. Так что, во избежание экстренных купаний и последующего применения седативных средств ударного действия, хватайся за вёсла и греби вправо. Ещё раз: право — это сторона, обратная левой, то есть туда, куда я сейчас пальцем показываю. Ферштейн? Андерстенд? Энтендер? Понимаешь, что я тебе говорю, или последние мозги тебе вчера отшиб? Вёсла в руки и хоп-хоп!
— Ах ты ж моя заинька! Ах ты ж моя умничка! Смотри, пацан, не совсем, значит, невменько твоя подружка, сообразила в этот раз, где право, где лево. Может, по свежей шишке на башке сориентировалась? Лево руля! Сейчас якорь закреплю и сменю тебя на штурвале. Всё, дальше тянем штатно. Можно отправлять завтрак верёвочной почтой. Приятного аппетита, Лысая Башка!
— А завари-ка ещё чайку, пацан! Спасибо нашей буксируемой, у нас теперь есть заварка, которая не создаёт ощущения кипячёных портянок. Не лучший чай из тех, что я пробовал, но терпимо. Я всегда был больше по кофе, но у вас его, похоже, вовсе нет. Не растёт, наверное. Меня первое время дико ломало, но потом ничего, привык к чаю. Теперь даже с удовольствием пью, как сраный англичанин какой-нибудь. Почему я так англичан не люблю? Паршивый народец потому что. Столько в моём мире через них неприятностей было — не сосчитать. Так и говорили всегда: «Англичанка, мол, гадит». Ну, и мне они поднасрали тогда в Африке конкретно. А мне только всё это стало понемногу нравиться! Жизнь белого мбваны в сердце Чёрного Континента имеет свои плюсы и минусы, факт, но тогда казалось, что плюсов больше. Благодаря Бангани я был неплохо обеспечен — копейки относительно тех доходов, что я ему приносил, но, чтобы быть богатым, пацан, денег надо не много, а больше, чем у других. На фоне поголовной африканской нищеты я был неприлично богат — жил в доме с кондиционером и ватерклозетом, мог принимать душ сколько хочу, не отказывать себе в еде, купаться на личном пляже и содержать красотку Мануэлу. Она, конечно, была слабоумной полуаутисткой, но в некоторых аспектах взрослых отношений, пацан, это ей ничуть не мешало. Мне даже начинало иногда казаться, что я ей не абсолютно безразличен, и может быть, однажды она оттает, выйдет из кокона игнорирования реальности. И окажется, что у нас есть что-то кроме постели. Фантазии, конечно, но это скрашивало мою жизнь хорошо оплачиваемой пустышки, болванчика, выдающего себя за фигуру. Нет, не только это. Я пил виски, курил сигары, гонял на байке, катался на яхте, одевался в лучших магазинах и обедал в лучших ресторанах. К такому привыкаешь, пацан. Сломалось всё в один миг — Банга как раз сидел у нас в гостиной, Мануэла несла ему кофе и лёд для виски, и тут бац — забегают два черномазых гаврика в военном и начинают палить в него из автоматов.
Я зашвырнул Мануэлу себе за спину, выхватил пистолет и пристрелил их к чёртовой матери. Белому мбване тогда считалось приличным ходить с большим красивым пистолетом, и я ходил. Дорогие часы — белая шляпа — блестящая пушка, аксессуары настоящего мачо. Признаться, это были первые мои покойники. Хоть я и корчил из себя «рюсски мафия босс», но убивать до тех пор не доводилось. Сомнительное удовольствие, пацан, лучше не пробуй. Когда я перестал блевать, Банга ещё был жив. Африканцы паршиво стреляют, но у этих руки были натурально из жопы — выпустив шестьдесят пуль на двоих, они попали всего двумя. Остальные достались столу, креслу и стене за его спиной. Я даже подумал, что выживет, но нет — двух попаданий, одно в живот, другое в грудь, ему хватило. Прежде чем помереть, босс успел рассказать, что его бизнес стал мешать англичанам, которые решили бодро продвинуть на местный оружейный рынок своих дилеров. В своей обычной манере они просто подкупили часть подручных Банги, чтобы те его завалили, но он завалил их первым, и счёл, что дело сделано. Однако, нет. Бангани узнал нападавших — они были из группы мелких ребелзов, достаточно тупых и жадных, чтобы не осознавать последствий. Того, что всех виновных зачистят вместе с семьями, родственниками, соседями и домашним скотом, свалят трупы в отхожую яму, зальют бензином и сожгут. Чтобы другим неповадно было…