Большая Охота
Шрифт:
Она покинула рубку и вскоре, вернувшись с планшетом, занялась передачей данных в бортовой компьютер. К тому времени от выхода из тоннеля мы прошли полных пятнадцать миль на скорости в десять узлов. Патрульные торпеды, медленно двигавшиеся вдоль береговой черты на расстоянии полутора-двух километров от нее, не обращали на нас внимания. Это трудно было объяснить, поскольку на зашедшего в океан человека или на спущенный на воду катер они реагировали моментально. Не думаю, что мы производили в воде меньше шума, чем ныряльщик. К тому же именно у легких патрульных торпед
— Я тоже об этом думаю, — признался он. — Но возможно, что у них в головах не зашито целей, хотя бы близко подходящих по параметрам к нашему батиплану. Они не воспринимают его как опасность, поскольку мы не нападаем, но не воспринимают и как творение рук человеческих.
— Первое понятно… — задумчиво сказал я. — А вот второе?
— Не исключено, что из-за слишком толстой обшивки. Когда создавались мозги торпед, ничего подобного в технике не было.
— Вообще-то ты прав. — Я вспомнил, как торпеды прощупывали ультразвуком внутренности ботиков, спущенных с «Принцессы Регины». — Они привыкли бить ультразвуком через обшивку и обнаруживать за нею людей. На пустые ботики они очень быстро перестали кидаться.
— Вот именно. Грубо говоря, мы заэкранировались. А в задачи биотехов входит только уничтожение людей. Или заранее занесенной в их мозги техники.
— Интересная мысль. Выходит, что против торпед в таком случае могут оказаться очень эффективными вооруженные подводные роботы, управляемые дистанционно.
— Об этом стоит подумать, — кивнул Борис.
— На самом деле нас заметили, — прервал наши размышления Док, находившийся в кормовом стрелковом комплексе вместе с Катей. — У меня сонар работает в пассивном режиме, так вот я уже долго наблюдаю ультразвуковую активность торпед, мимо которых мы проходим. Они просто не решаются нападать, не могут понять, что ожидать от столь непривычной цели.
— Тогда это не надолго, — сказала Оля, не отрываясь от планшета с данными.
— Ну, к бою-то мы всегда готовы, — улыбнулся я.
— Да, когда-нибудь вступить в схватку нам все равно придется, — согласился Борис.
— Так может лучше пусть это будет наша инициатива? — раздался по внутренней связи голос Кати. — Мы же охотники, а не жертвы.
Мне ее фраза понравилась. Да, мы охотники.
— Что скажешь? — глянул на меня Борис.
— Поддержу Катю. Надоело плестись вдоль берега, как перепуганная крыса у стенки. Мы собирались испытывать батиплан, а не терпение наших стрелков.
— Хорошо сказано, Хай! — поддержал меня Док.
— Всегда рад блеснуть остроумием, — отозвался я.
— Значит команда желает драться? — уточнил Борис.
— Команда желает охотиться, а не драться, — ответил я за всех. — Мы не на войне, Борис. Это ты привык воевать. А мы на охоте. И хотим добыть как можно больше трофеев. Мы для этого вышли. У нас нет задачи отнять у противника флаг путем скрытного перемещения или взять пленных живьем. Мы вышли на охоту. Мы будем просто убивать
— Это ты говоришь как первый пилот или как адмирал? — капитан покосился на меня.
— Как адмирал, — уверенно ответил я.
— Тогда нет вопросов. Все готовы к боевым маневрам?
— Стрелковый комплекс готов! — ответил Док.
— Медицинский блок готов! — Я с удивлением услышал голос Саймона.
— Пилотская группа готова! — хором ответили мы с Ольгой.
Она отложила планшет с Каталогом и взялась за штурвал.
— Тогда курс в открытый океан, черт бы нас всех побрал! — скомандовал Борис. — Самый полный вперед!
Я перевел вперед ручку хода, и тонкие лопасти винтов, похожие на лепестки хризантем, завертелись, отбрасывая назад тонны воды. Батиплан рванулся вперед. Я покачал штурвал из стороны в сторону и вперед-назад, проверяя устойчивость на траектории. Корабль вел себя не менее послушно, чем его виртуальное отображение на симуляторе.
— Есть самый полный вперед! — негромко доложил я.
— Держись ближе ко дну, — приказал Борис. — Попробуем напасть на тварей снизу. Когда, еще во время войны, они застали нас врасплох, у меня создалось ощущение, что к атаке из глубины их мозги наименее приспособлены.
— Есть! — Я толкнул штурвал и произвел смену эшелона.
Теперь мы двигались с легким тангажом на нос, повторяя рельеф прибрежного шельфа. Цифры глубины на пульте передо мной постоянно росли. Но это меня нисколько не беспокоило — мощнейший композитовый корпус «Кочи» был готов выдержать давление и на четырехкилометровой глубине. Корабль строили из такого расчета.
— Внимание стрелковому комплексу! — сказал в микрофон Борис. — Первый и второй торпедные аппараты к бою!
— Есть торпедные аппараты к бою! — весело ответил Док. — Первый готов!
— Второй готов! — услышал я голос Кати.
— Первая цель двенадцать и тысяча по полярным, — скомандовал капитан. — Вторая триста сорок и тысяча двести.
— Цели приняты! — доложил бывший повар.
— Огонь!
Я увидел на мониторах, как две торпеды бесшумно выскользнули из разверзшихся по бортам аппаратов, прошли на малом ходу по десятку метров, а затем врубили маршевые двигатели, окутались коконами водяного пара и стремительно ушли в темноту, оставив длинные изогнутые следы пены и завихренной воды.
— Андрей! Двигайся курсом триста семьдесят пять по полярным. Эшелон не выше шестидесяти метров.
— Есть! — Я качнул штурвал в выбранном направлении.
Полярная система координат оказалась в высшей степени удобна как для целеуказания, так и для указания курса, поэтому Борис ввел ее как основную для стрелков и пилотов еще во время тренировок. Смысл заключался в том, что первая цифра из двух означала направление на цель в градусах относительно курса корабля на настоящий момент, а вторая удаление в метрах. Если же цифра передавалась одна, то она означала просто курс в градусах относительно того курса, которым корабль двигался в момент команды.