Большая расплата
Шрифт:
— Может иметь место *бля мозгов, — согласилась Рут.
— И как проверить? — спросил Натэниел Гамаша.
— А никак. Ты можешь собрать все факты, улики, но даже самые лучшие следователи учатся доверять тому, чему, как нам говорили в начале нашей жизни, доверять бесполезно. И даже опасно. Инстинктам. Используй свои мозги, своё сердце и всё своё нутро. Всё, что есть в тебе от зверя, от хорошего охотника. Что твои инстинкты говорят тебе о мадам Зардо? Говорит ли она правду?
Натэниел повернулся к Рут,
— Думаю, она говорит правду. Как минимум, она верит в то, о чём говорит. Завтра отправлюсь туда и проверю на месте.
Одобрив подобное разграничение правды и лжи, Гамаш кивнул.
— Можно мне? — кадет показал на карту и Рут заворчала.
Арман наблюдал, как мальчик с осторожностью сворачивает потертый листок бумаги — рыжие волосы падают на лоб, когда он наклоняется, гладкая идеальная кожа всегда готова разрумяниться. Застенчив.
И Арман мысленно вернулся к своему разговору с Желиной в саду.
Желина был не прав. Настоящие преступники, худшие из них, обитали не вне проторённых тропинок. Они обитали на наших кухнях, сидели за нашими столами.
Неприметные и непременно человекообразные.
Глава 35
— Говорю вам, это где-то здесь.
Наиэниел Смит возбуждённо огляделся, дрожа от мокрого снега, летящего в лицо. Карта в его руках, позаимствованная им у мадам Зардо, превратилась в комок мокрой бумаги.
Остальные трое кадетов стояли спиной к ветру, поэтому смесь из дождя, льда и снега попадала прямиком за шивороты их пальто и в капюшоны. Неослабевающий вой вьюги почти заглушал протесты Натэниела, стремительно превращавшиеся в нытье.
— Тут нет ничего! — проорал Жак. — Гамаш на**л тебя.
Он ссутулился, прижал подбородок к груди, так что сзади казался сгорбленным стариком. Его тесное зимнее пальто, более похожее на лыжную куртку, совсем не подходило для прогулок по грязной полузамёрзшей дороге и серым пустынным полям и перелескам в снежную бурю.
Штаны Жака промокли, он едва чувствовал ноги и бесконтрольно дрожал.
Натэниел посмотрел на девчонок, но те тоже повернулись спинами к дождю и снегу. И к кадету, который привёз их сюда, заявив, что нашел Стропила-для-Кровли.
Натэниел развернулся, смаргивая дождь, стекающий по лицу. Прищурившись, он посмотрел на простирающиеся до горизонта поля. Запустение.
Ни следа деревни. Ни следа живого существа.
— Уходим, — прокричал Жак, трусцой возвращаясь к машине.
За ним побежали Хуэйфэнь и Амелия. Натэниел упорно стоял на месте, как вкопанный, пока не услышал звук двигателя. Он помчался к машине, боясь, что его могут бросить тут одного. Упал на заднее сидение рядом с Амелией, крепко обхватившей себя руками и спрятавшей нос в ворот промокшей куртки.
Notre-Dame-de-Отвали.
Обогрев
— Напрасно потратили время, — сказал Жак с водительского кресла, грея руки у вентилятора печки.
— Но она сказала, что это здесь, — возразил Натэниел.
— Она? Я думал, тебе сказал Гамаш.
— Он предложил продолжить расследование, но информация поступила от женщины, у которой я живу.
— Я, видимо, пропустил занятия, где говорилось, что нам надо верить всяким старым пьянчужкам, — проговорил Жак.
Хуэйфэнь фыркнула, от удовольствия или от только что заработанного воспаления легких.
Вернувшись в Три Сосны, они отправились переодеваться, но когда Натэниел в сухой теплой одежде спустился по лестнице в доме Рут, в гостиной он обнаружил кроме поэтессы Амелию.
Обе посмотрели на него пристальными оценивающими взглядами, и он почувствовал, что попал прямиком в страшную сказку братьев Гримм. Такие истории редко заканчивались хорошо для мальчиков-с-пальчик с ярко-рыжими волосами и улыбкой, как он надеялся, заискивающей. Всё равно он сильно смахивал на обед.
— Я потерял вашу карту.
— Ничего, — сказала Рут, поднимаясь. — Карта мне больше не нужна.
— Там ничего нет, — сообщил ей Натэниел.
Кажется, он провалил тест коммандера. По крайней мере, инстинкты его подвели. Этой женщине верить нельзя. В конце концов, она именно то, на что похожа. На сумасшедшую старую пьяницу.
— Ничего такого, что бы ты смог увидеть глазами, — сказала Рут.
— Что ещё там может быть?– спросил он.
— Пойдём, — поднявшись, позвала его Амелия.
Он оправился за ней, но вместо похода в бистро, для воссоединения с остальными, Амелия направилась к машине.
Несколькими минутами позже они вернулись на то же самое место, где были час назад.
Ничего не изменилось, разве что место стало еще пустыннее.
— Я попросила мадам Зардо повторить мне то, что она рассказала тебе, и она повторила, что деревня располагалась здесь, — сообщила Амелия.
— Я же говорил, — ответил он.
— А ещё я позвонила мужику по топонимике. Он дал мне картографические координаты. Вот.
Мокрый снег бил в ветровое стекло и медленно сползал по нему, скапливаясь рыхлыми кучками под основанием дворников.
— Он проверил и подтвердил, что наименование Стропила-для-Кровли было официально изменено в 20-х годах прошлого века. На Notre-Dame-de-Doleur.
— Почему?
— Ну, Стропила-для-Кровли явно было ошибкой, — ответила Амелия. — Об этом он нам уже говорил. Оно с самого начала не должно было становиться названием.
— Это понятно. Но почему Notre-Dame-de-Doleur?