Большая рождественская книга романов о любви для девочек
Шрифт:
Потом села за письменный стол, взяла открытку и написала поздравление:
Время идет, а мы идем во времени.Каждую секунду встречаем хороших людей, но не успеваем.А они проходят мимо нас с закрытыми глазами.Пролетают над нами на крыльях, но мы не задираем голову вверх.Становятся невидимыми и смотрят нам вослед.Но в новогоднюю ночь можно увидеть всех.ИЯ вздохнула, подписала конверт для человека, живущего на Встречной улице в Ростове-на-Дону. Сколько таких поздравлений я уже написала? Наверняка больше двух десятков. А людей в мире несколько миллиардов. У меня точно не получится объять весь земной шар…
Но какой в этом смысл, если я больше никогда не встречусь с человеком, которого вот-вот увидела? Может, я ему и не понравилась, а посылку он донес домой из вежливости…
И тут я вспомнила – посылка! Я так крутнулась на своем вертящемся стуле, оттолкнувшись ногой от стола, что вместе со стулом загремела на пол. Но не расстроилась! Посылка!
Как я могла о ней забыть!
Большая, настоящая, мне!
Я втащила коробку в свою комнату и разглядывала ее какое-то время. Потом вернула ненадолго Бульку и поставила на стол рядом. Будем открывать вместе. На посылке были сургучные печати, похожие на шоколадные монеты. Я знала, что сургучные печати недавно отменили и просто заклеивали коробки почтовым скотчем. А при желании можно было «оформить посылку в старом стиле». Но почему-то казалось, что эта посылка просто шла ко мне несколько лет, будто она из прошлого…
Я осторожно открыла коробку.
– Что там, что там? – беспокоился нетерпеливый Булька.
– Тссс… – сказала я ему, и мы замерли.
В посылке была искусственная елка. Белая. Красивая – очень. Если бы она не была белой, с серебринками на концах иголок, я бы даже не заподозрила, что она искусственная. От елки пахло хвоей, как от настоящей. У меня даже дыхание перехватило, такой она была потрясающей. Самое странное – она была в цветочном горшке, наполненном землей. Не было видно, чтобы искусственные ветки чем-то крепились к стволу, да и сам ствол был деревянный… Я хотела расковырять землю, чтобы посмотреть, есть ли там корни, но удержалась.
Елки-палки!
Палки были настоящие.
И елка была настоящей…
– Булька, этого не может быть, – сказала я.
– «Эй, разговаривающий снеговик, не может быть, чтобы елка была настоящей», – передразнил меня Булька.
– Ты не в счет, – сказала ему я. А он, конечно, обиделся на то, что он не в счет, и попросился обратно на балкон.
Просто елка настолько хорошо сделана, вот и все. Бывают же такие работы, которые невозможно отличить от настоящих. Есть художники, которые рисуют картины, очень похожие на фотографии…
Земля под елкой была покрыта осыпавшейся бело-серебристой хвоей. Я расковыряла одну хвоинку. На разломе иголки были влажноваты, а мои ногти пропитались крепким хвойным ароматом.
Я сидела возле елки, подставив ладонь под подбородок.
«Я – елка, ты – елка», – эта фраза никак не могла выветриться из моей головы.
Белые
– Они рекламные, – морщился папа, но однажды все-таки сдался.
Белая искусственная елка была у нас целых два новогодних праздника. Потом родители сказали, что хватит, и купили обычную зеленую. А я грустила по своей белоснежной. Вспоминала, как здорово смотрелась на ней гирлянда с голубыми огоньками. Как хорошо было выключить в квартире свет и смотреть на мерцающую заснеженную елку…
И теперь она вернулась ко мне.
Елка была сантиметров сорок в высоту. Я поставила ее себе на стол и долго любовалась. Так долго, что уснула. Сквозь сон я слышала, как пришли родители. Они посмотрели на меня, пошептались, выключили свет в моей комнате и тихонько ушли. Проснувшись, я снова посмотрела на елку. На ней мерцали голубые огоньки, а проводов от гирлянды нигде не было видно… Я потерла глаза, включила свет – и огоньки пропали.
Вокруг меня концентрировалось волшебство.
Я чувствовала его, вдыхала наэлектризованный воздух…
Микка на пороге стоял радостный и свежий. Он пришел в тот же день, вечером. Я почему-то подумала тогда: «Ну, конечно, пришел», как будто и не сомневалась в этом раньше. Он зашел, огляделся, заметил моего папу, крикнул:
– Привет, папаша! – и стал раздеваться.
Папа закашлялся:
– Папаша?
Я улыбнулась папе как можно приветливей и сказала:
– Папа, познакомься, это Микка.
Папа только переспрашивал:
– Папаша? Микка? – А потом нахмурился: – Мой неизвестный сын?
– Это мой друг по переписке, – успокоила его я. – Его правда зовут Миккой.
– Меня зовут точно так же, как вашу дочь, только я мальчик, – поспешил объяснить Микка.
– Ничего не понимаю, – замотал головой папа. – Разбирайтесь как-то сами.
Микка улыбнулся своей светлой улыбкой и сказал моему папе:
– А давайте с вами как-нибудь воздушного змея запустим?
Уж не знаю, почему ему в голову пришла такая мысль, только вот папа всегда хотел позапускать с кем-то воздушного змея. Мне это было неинтересно, и потому он временами грустил. Микка, сам того не зная, попал в точку.
– Давай, – сразу согласился мой папа.
Сейчас они разговорятся, подумала я, и тогда не видать мне Микки в ближайшее время. Я потащила его в свою комнату, Микка успел только развести руками. А я поняла, что мама с папой закроются на кухне и будут обсуждать то, что ко мне «уже ходят мальчики». Я бы на их месте точно пообсуждала…
Втащив Микку в комнату, я крепко закрыла дверь, прижала Микку к стенке. Микка выглядел испуганным, как на допросе. Я смотрела ему прямо в глаза. Я была суровой.
– Телефон давай, – сказала я ему.
– Какой? – робко спросил Микка.
– Свой, конечно, – сказала я. Честно говоря, я и сама от себя такого не ожидала.
Микка ловко вывернулся из-под моей руки, бухнулся в кресло и сказал:
– Ну и девчонки сейчас пошли!
– А если бы ты больше не пришел? – спросила я.