Большая волна
Шрифт:
Чугунков вздохнул и поднял руку, призывая публику к тишине.
— Я понимаю, — сказал он, — что все хотят высказаться, разойтись по своим отрядам и заняться делом. А вот молодой человек…
Он показал рукой на очкастого геофизика.
— …этого не понимает. Я переведу то, что он сказал, на обычный язык. Волна была очень высокой, но длиной — всего чуть больше юго-восточного побережья острова Шикотан. Поэтому, кроме него, другие острова не пострадали. Слегка зацепило южным краем волны самую восточную часть японского острова Хоккайдо. Расположенный западнее Шикотана
Геофизик пожал плечами и продолжил:
— Предупреждение, таким образом, было передано за четыре часа до расчетного прохождения цунами через остров. Наша группа обработала материалы в нормативное время, передала сигнал предусмотренным инструкцией способом, вряд ли к нам могут быть какие-то претензии, тем более что мы давали долгосрочный прогноз еще за…
— Достаточно! — перебил его Чугунков, не дав договорить.
Мне показалось, он сделал это нарочно, чтобы заткнуть рот геофизику. Чугунков явно поспешил остановить его, он не хотел, чтобы все слышали то, что геофизик собирался сказать о долгосрочном прогнозе.
«Надо будет непременно встретиться с этим долговязым! — подумала я. — Мне кажется, у него я смогу узнать немало из того, что меня интересует».
Чугунков тем временем поднял главу островной администрации, плотного коренастого мужчину с пышными усами и лысой головой. Он был мрачен и неразговорчив. Видно, случившееся его сильно потрясло. Все, чем он управлял, было фактически разрушено.
Лысый сообщил, что предупреждение из Южно-Курильска получили за три часа пятьдесят минут до прохождения волны, на острове объявили чрезвычайное положение и начали срочную эвакуацию. Эвакуировались в рекордно короткие сроки. За десять минут до прохождения волны на острове не оставалось ни одного человека. Успели даже вывезти с консервного завода часть готовой продукции.
Погибло, вернее пропало без вести, трое — двое мужчин и женщина, ушедшие на охоту на склоны Лысой горы. Они пока не обнаружены. Вероятно, их унесло в пролив между Шикотаном и Кунаширом.
Рабочие завода, бессемейные, завербованные по контракту, размещены в общежитии южнокурильского рыбного техникума. Решается вопрос с их трудоустройством и выплатой среднего заработка за дни, оставшиеся до окончания сроков по контракту. Мужчинам предложено принять участие в восстановительных работах. Из ста восьмидесяти человек рабочих-мужчин согласились тридцать. Сейчас они помогают спасателям, расчищающим завалы в жилом поселке…
Чугунков поднял руку, и все замолчали.
— Вы наверняка знаете, что в жилом поселке не оставалось ни одного человека, когда подошла волна? — спросил он жестко.
— Точно, — ответил на его вопрос лысый негромко, но очень уверенно.
— А на самой территории консервного завода?
— Я сам проверял корпуса и опечатывал двери, — ответил островной начальник.
— Сядьте! —
— Я здесь, Константин Иванович! — недоуменно отозвался молодой мужчина в форме полковника МЧС, сидящий за столом рядом с Чугунковым, справа от него.
— Чем сейчас заняты спасатели, поступившие в ваше распоряжение? — резко спросил Чугунков.
— Завалы разбирают… — недоуменно произнес полковник и густо покраснел.
— Я отстраняю вас от руководства работами, — заявил Чугунков. — Передадите дела вашему заместителю, подполковнику Сорокину. Вы вернетесь в Москву в распоряжение главного штаба МЧС. Приказ получите в Южно-Курильске при посадке в самолет.
— Есть отправляться в Москву, — уныло пробормотал полковник. Его карьеру в МЧС можно было считать законченной. — Разрешите идти?
Но Чугунков уже не замечал его.
— Подполковник Сорокин! — назвал он фамилию только что назначенного нового руководителя спасательных работ, и из первого ряда поднялся пожилой полноватый мужчина с усталым лицом. — Сколько спасателей работает сейчас на Шикотане?
— Семьдесят пять человек, — ответил Сорокин. — Из них пятьдесят на разборе завалов в поселке, десять отправлены на рекогносцировочный обход берега для определения размеров причиненного ущерба, пятнадцать прочесывают склоны горы Лысой в поисках троих пропавших местных жителей.
— Людей с завалов немедленно снять, — приказал ему Чугунков, — и направить на поиски пропавших. Мы спасатели, а не ремонтно-восстановительная бригада. Подъемные краны оставить в распоряжении островной администрации, нашими вертолетами помочь им доставить сюда пять бульдозеров. Под завалами людей нет. Работы можно вести интенсивнее, грести все подряд, использовать бульдозеры, взрывать, наконец! И вообще — это уже не наше дело… Выполняйте.
Подполковник повернулся, чтобы выйти из палатки.
— Подождите, Сорокин, — вернул его Чугунков. — Сообщите в Южно-Курильск, чтобы самолет с московской группой спасателей заправили и вернули обратно в Москву. Здесь уже и так наших людей в избытке. Мешать друг другу будем… Идите.
Сорокин вышел.
«Круто развернулся! — подумала я. — Только мне тоже что-то непонятно — он сам-то лишь сейчас узнал, что предупреждение было получено за четыре часа до цунами и что людей успели вывезти? Ему не передали информацию о приближении цунами? Никогда в это не поверю! Тогда что же это сейчас было? Спектакль? Но сыграно, конечно, эффектно! Не подозревала, что Чугунков такой артист… Интересно, зачем ему все это?»
— Давайте теперь вы, Никаноров! — вызвал он наконец измаявшегося уже окончательно начальника островного отдела милиции.
— Докладываю, товарищ генерал! — оживился тот. — На острове постоянно проживают триста пятнадцать человек. Это по данным нашего паспортного стола. Двести десять из них — рабочие и руководители консервного завода. Трое, ушедшие на охоту на гору Лысую, — из постоянно проживающих. Остальных, в том числе контрактников, взял на борт сухогруз «Охотник» и доставил на Сахалин.