Большая война Сталина
Шрифт:
ТАКИМ ОБРАЗОМ, СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ПРЕДАЛО И НАРУШИЛО ДОГОВОРЫ И СОГЛАШЕНИЯ С ГЕРМАНИЕЙ, НЕНАВИСТЬ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ МОСКВЫ К НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМУ ОКАЗАЛАСЬ СИЛЬНЕЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗУМА. БОЛЬШЕВИЗМ – СМЕРТЕЛЬНЫЙ ВРАГ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА.
БОЛЬШЕВИСТСКАЯ МОСКВА ГОТОВА НАНЕСТИ УДАР В СПИНУ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ГЕРМАНИИ, ВЕДУЩЕЙ БОРЬБУ ЗА СУЩЕСТВОВАНИЕ.
ПРАВИТЕЛЬСТВО ГЕРМАНИИ НЕ МОЖЕТ БЕЗУЧАСТНО ОТНОСИТЬСЯ К СЕРЬЕЗНОЙ УГРОЗЕ НА ВОСТОЧНОЙ ГРАНИЦЕ. ПОЭТОМУ ФЮРЕР ОТДАЛ ПРИКАЗ ГЕРМАНСКИМ ВООРУЖЕННЫМ СИЛАМ ВСЕМИ СИЛАМИ И СРЕДСТВАМИ ОТВЕСТИ ЭТУ УГРОЗУ. НЕМЕЦКИЙ НАРОД ОСОЗНАЕТ, ЧТО В ПРЕДСТОЯЩЕЙ БОРЬБЕ ОН ПРИЗВАН НЕ ТОЛЬКО ЗАЩИТИТЬ РОДИНУ, НО И СПАСТИ МИРОВУЮ ЦИВИЛИЗАЦИЮ ОТ СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ БОЛЬШЕВИЗМА И РАСЧИСТИТЬ ДОРОГУ К ПОДЛИННОМУ РАСЦВЕТУ В ЕВРОПЕ. Берлин 21 июня 1941 года».
И вот, после прочтения этого довольно пространного документа, советское руководство посылает в войска за подписью Тимошенко, Маленкова и Жукова знаменитую директиву № 2: «всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы…». Но начинается эта директива странно: «22 июня в 4 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города…» Как это – «без всякого повода»? Вон их, сколько, этих поводов перечислено! Да еще и в деталях, с подробными приложениями! Американский историк Д. Мерфи (David E. Murphy) сообщает о весьма пикантной подробности. Оказывается, еще 10 июня 1941 года агент НКВД в гестапо В. Леман передал советской разведке уже упоминавшийся выше доклад начальника РСХА (Имперского Управления безопасности) Р. Гейдриха «…о диверсионной работе СССР, направленной против Германии и национал-социализма» («What Stalin knew. The Enigma of Barbarossa», с. 208). Этот документ, перечислявший претензии к СССР «по линии» шпионажа и диверсий, был одним из приложений к германской Ноте об объявлении войны, которую Риббентроп и Шуленбург вручили одновременно Деканозову в Берлине и Молотову в Москве ранним утром 22 июня. Таким образом, у Сталина с Молотовым было не меньше десяти дней на то, чтобы ознакомиться как минимум с частью претензий немцев к правительству СССР. Не могу не отметить и то, что советский агент Леман передал этот важнейший документ советской разведке в тот же день, когда его подписал Гейдрих: оперативность, с которой в Советском Союзе получали секретнейшие документы Рейха, просто поражает…
Наряду с секретными протоколами Молотова – Риббентропа Нота прямо свидетельствует о том, что Сталин и его подручные заслуживали оказаться на скамье Нюрнбергского трибунала и быть повешенными в ничуть не меньшей степени, чем Геринг, Йодль и Кейтель.
В целом же, если отвлечься от типичной нацистской риторики – вроде «коммунистических доктрин международного еврейства» и «спасения мировой цивилизации» (еще 1 сентября 1939 года главный «спаситель цивилизации» Адольф Гитлер, в частности, подписал приказ об уничтожении 70 000 «ненужных» немцев-инвалидов: см. с. 72 книги Ричарда Овери (Richard Overy) «1939. Countdown to war») – то придется признать: изложенное в Ноте как минимум на 90 % отражало действительное положение вещей. Резюмирующая часть – абсолютно корректна. Скажу честно: я ожидал, что пропорция между реальными фактами и ложью окажется совсем иной. По тем или иным причинам Сталин ошибся в своих хитроумных расчетах. И ошибка эта обернулась десятками миллионов погибших и сотнями миллионов нерожденных граждан тогдашнего СССР и многих других стран. А также колоссальной разрухой, голодом и лишениями. Нота германского правительства сталинскую ошибку зафиксировала и объяснила. СССР был пойман «на горячем». Нота – невзирая на то, кем, когда и при каких обстоятельствах она была написана и вручена – является обличительным документом. Именно поэтому Ноту десятки лет отрицали, прятали и замалчивали. По той же причине ее пытаются игнорировать и сейчас. Ее текст (по вышеупомянутой работе Р. Иринархова «Киевский Особый») я привожу в качестве Приложения 2 к данной книге.
Съезд племени людоедов
Я всегда утверждал, что политика коммунистов в целом и советская внешняя политика в особенности отличаются своей почти завораживающей целостностью и беспрецедентной целеустремленностью. Еще одним фактором является то, что коммунистические государственные деятели часто настолько убеждены в правильности своих убеждений, что заявляют о своих целях и намерениях с почти жестокой откровенностью.
Теперь позволю себе краткий экскурс в Стенографический отчет XVIII съезда ВКП(б), проходившего 10–21 марта 1939 года. Начнем с того, что, по мнению Сталина, выступившего с отчетным докладом, новая мировая война давно началась: «уже второй год идет новая империалистическая война, разыгравшаяся на громадной территории от Шанхая до Гибралтара и захватившая 500 миллионов населения. Насильственно перекраивается карта Европы, Африки, Азии…». Далее хочу привести очень любопытную цитату: «В политике невмешательства (прим. автора: Англии и Франции) сквозит стремление, желание – не мешать агрессорам творить свое черное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а еще лучше с Советским Союзом, не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, – выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, “в интересах мира”, и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия. И дешево и мило!» (с. 13) С одной стороны, «отец родной» с плохо скрытым раздражением (и, надо сказать, вполне справедливо) разоблачает коварные происки западных подстрекателей Гитлера, действительно считавших идеальным для себя вариантом стравить двух главных хищников континента (их, кстати, за такую стратегию и винить-то трудно). Но ведь сталинская стратегия точно такая же! Процитирую фразу из выступления Сталина на январском (1925 года) Пленуме ЦК ВКП(б), сказанную за четырнадцать лет до XVIII съезда: «Вопрос о нашей армии, о ее мощи, о ее готовности обязательно встанет перед нами при осложнениях в окружающих нас странах как вопрос животрепещущий… Если война начнется, то нам придется выступить, но выступить последними. И мы выступим для того, чтобы бросить решающую гирю на чашку весов, гирю, которая могла бы перевесить» (цитата приводится по книге Юлии Кантор «Заклятая дружба», с. 25). Ничего не напоминает?.. В целом же, выступление Иосифа Виссарионовича на XVIII съезде было, пожалуй, одним из самых сдержанных. Высказаться более откровенным образом он – в свойственной ему манере – поручил «верным соратникам».
Процитируем доклад тов. Мануильского (см. с. 67 Стенографического отчета): «Не спасет себя издыхающий капиталистический мир контрреволюционной войной против СССР, а лишь ускорит свою собственную гибель. Вооруженный отпор великого советского народа всколыхнет весь мир труда… Он подымет пролетариев и трудящихся во всех концах земного шара, сознающих, что настал час расплаты за все их вековые мучения… Для советского народа, для трудящихся всего мира, для всего передового и прогрессивного человечества, это будет самая справедливая, священная война, какой не было никогда в истории человечества, война, которая «обязательно развяжет целый ряд революционных узлов в тылу у противников, разлагая и деморализуя ряды империализма» (Сборник Ленин и Сталин, т. III, с. 10). Чувствуете пафос? Как «животрепещет» сталинский вопрос 1925 года о «мощи Красной Армии»?..
Впрочем, в докладе тов. Ярославского патетики еще больше: «Мы будем неуклонно отстаивать дело мира; но мы все, каждый из нас с радостью отдаст свою жизнь, свою кровь за дело коммунизма. И если в этом будет нужда, то поднимутся неисчислимые рати нашей советской земли, и неслыханным еще громом сотрясется земля, и тогда от различных антикоминтерновских «осей» и «треугольников» мы постараемся оставить только мокрое место. (Аплодисменты.)
И если гром великий грянетНад сворой псов и палачейДля нас все так же солнце станетСиять огнем своих лучей.(Аплодисменты.)» (там же, с. 137).
Весь мир будет наш! Автор – А. Завьялов. 1935 год
А вот предупреждает врагов-шпионов тов. Донской: «Я думаю, что можно будет сейчас разгласить один секрет, которым очень интересуются шпионы некоторых восточных и западных государств. Секрет этот состоит в том, что на сегодня… наша славная Красная Армия располагает неограниченными возможностями для того, чтобы полностью уничтожить врага, если он допустит провокационные выходки против нашего народа, против нашей великой, счастливой родины. Мы имеем все необходимое для того, чтобы уничтожить врага на его же собственной территории, расположенной за некими «горами» и за некими «морями». (Аплодисменты.)» (там же, с. 141) Надо сказать, что тов. Донской говорил чистую правду: «…средства на военные нужды, – подтверждает адмирал Н. Г. Кузнецов, – выделяли почти без ограничения» («Накануне», с. 230). «История второй мировой войны» подсказывает, что в 1938–1940 годах общие государственные расходы СССР составили 451 млрд. рублей, из которых расходы «на оборону» равнялись 119 млрд. рублей – или 26 %. (т. 3, с. 381). Даже если забыть на минутку, что 26 % – это цифра, рожденная известной своими хитростями официальной советской статистикой, всегда чуть ли не в разы занижавшей реальные военные расходы, то все равно становится не по себе. Ведь получается, что даже по словам всегда вравших «из принципа» советских статистиков, каждый четвертый рубль, потраченный государством, был израсходован на танки, подлодки, самолеты и прокорм военнослужащих! А ведь статистика наверняка не учитывает «непрямые» военные расходы – строительство «тракторных» заводов по производству танков, металлургических предприятий по производству алюминия для самолетов и брони для линкоров, закупку хитрых станков и умных технологий за рубежом и бесчисленное количество прочих важных «мелочей», без которых было не обойтись в предстоявшей Большой войне – «войне моторов». И это в совершенно нищей стране…
Тов. Мехлис – один из самых доверенных людей Сталина – пошел еще дальше, раскрыв одну из задач Красной Армии: «Если вторая империалистическая война обернется своим острием против первого в мире социалистического государства, то перенести военные действия на территорию противника, выполнить свои интернациональные обязанности и умножить число советских республик. (Аплодисменты.)… Мы будем бить врагов Советского Союза так, чтобы ускорить ликвидацию капиталистического окружения и чтобы товарищ Сталин дал Рабоче-Крестьянской Красной Армии оценку – “отлично”. (Бурные аплодисменты.)… Чтобы уничтожить опасность иностранной капиталистической интервенции, нужно уничтожить капиталистическое окружение, сказано в «Кратком курсе истории ВКП(б)» (прим. автора: написанного при непосредственном участии И. В. Сталина). Не за горами, товарищи, то время, когда наша армия, интернациональная по господствующей в ней идеологии, в ответ на наглую вылазку врага поможет рабочим стран-агрессоров освободиться от ига фашизма, от ига капиталистического рабства и ликвидирует капиталистическое окружение, о котором говорил товарищ Сталин. (Бурные аплодисменты.)» (Стенографический отчет, с. 273).
Помимо этих весьма, с моей точки зрения, откровенных высказываний тов. Сталина и его приспешников (а их в стенограмме великое множество), меня заинтересовала и вставленная в отчет табличка, приведенная тов. Ворошиловым (см. с. 189 Стенографического отчета). Из нее, например, следует, что вся авиация «бешено» вооружающихся стран «оси» – Германии, Италии и Японии – на конец 1938 г. составляла аж 9 186 самолетов. Согласно данным «антисуворовца» Д. Хазанова, за два года до этого – в начале 1937 года – в СССР уже имелись 8 139 боевых самолетов («Сталинские соколы против Люфтваффе», с. 17). Понятно, что в течение двух лет советский авиапром не сидел без дела. Поэтому позволю себе предположить, что к началу Второй Мировой у «миролюбивого» СССР боевых самолетов было больше, чем у всех стран-агрессоров вместе взятых! «Красный конник» не упомянул о танках, но и бронированных машин у «мирного» Советского Союза перед началом Второй Мировой было больше, чем во всех остальных армиях мира! Думаете, что, зная это, Сталин боялся, как бы немцы после Польши не остановились и не «дошли до Урала»?..