Больше боли. Книга 3. Без/болезненно
Шрифт:
Остаток вечера провели весело. Пили, курили, пели песни, обсуждали дела, смотрели видео с соревнований, которое показывал нам хозяин. Его ребята действительно экстремалы – я смотрел на летающие мотоциклы, вращающиеся колеса, уверенных спортсменов, которые вставали, как ни в чем не бывало, даже после неудачного падения в пыльную землю. Правда я смотрел не только на это, а еще на то, как Лега время от времени на меня поглядывает. Не знаю, с чем это было связано – мы общались, как и прежде, правда, может быть, чуть реже с учетом других окружающих людей. Но все равно, стоило мне отойти покурить с остальными, отвлечься от изучения огромных мерцающих звезд над головой, я перехватывал его взгляд, который он почти сразу же
В общем, когда все уже собрались спать, я нарочно задержался на крыльце, чтобы выкурить еще одну сигарету. И совершенно не удивился, когда Лега занял место рядом.
– Чего спать не идешь? – Спросил я довольно дерзко. Конечно, выпить столько пива и не стать дерзким – это не моя тема.
Лега пожал плечами, ничего не ответив. Мы помолчали вместе, стоя рядом и разглядывая окружающую ночь. На зеленой шапке кустарника через дорожку лежали желтые отблески хозяйских окон. Красиво и уютно. Величаво дрожали звезды над головой. Очешуенные здесь звезды. Я таких уже очень давно не видел: в городах небосвод загрязнен и искажен промышленными отходами круглые сутки.
– Ты не говорил, что останешься на Юге насовсем. – Наконец, заметил Лега, вдоволь надышавшись дымом, который я выдыхал.
– А что, для тебя это имеет какое-то значение? – *ля, я не знаю, почему я вел себя как баклан. Но спросил именно так. Лега оглянулся на меня, немного удивленный яду в вопросе, но затем снова вернулся к изучению травы и цветов возле деревянных перил.
– Мне казалось, это довольно важная тема, чтобы ее обсудить. – Помолчав, сказал он.
Я хмыкнул, но понял, что, если опять начну язвить, однозначно с ним поссорюсь. Молчание снова растянулось между нами наподобие жвачки. Я затянулся, повернув к Леге голову и изучая светлые волосы, собранные в хвост, мочку уха, в которой еще виднелся след от серьги, которая там когда-то была, аккуратно подстриженную бороду. Когда он целует, наверное, щекотно. Я никогда не отращивал себе бороды, интересно, как бы выглядел с ней? Волос на мне не особо много растет. Максимум, на что бы меня хватило, мерзкая бородка в козлином стиле.
– Лега, слушай… – Почти не осознавая себя, сказал я. – А ты случайно не в курсе…
– М-м? – Он повернул ко мне голову.
Не в курсе ли ты, бывают ли среди вас геи? Потому что мне очень бы хотелось, чтобы бывали. И даже не все, а конкретно один. Стоящий прямо сейчас передо мной.
– Что ты хотел узнать?
Я затянулся еще раз, глядя в его лицо. Бл*ть, вот как жить в этом мире, если за вопрос «А ты случаем не гей?» можно знатно отхватить по *блету? Он, наверное, даже спать со мной на одном этаже не захочет. Вон, как девок рассматривал в купальниках сегодня днем. Точно натурал. На коврик спать пойдет, как шутил до этого, если узнает, что я по нему тащусь.
– Тема?
– Да я это… – я отвернулся, комкая сигарету в пепельнице, – во сколько завтра подъем? Я забыл что-то.
Я услышал, как он выпустил из легких воздух, который держал до этого за зубами. Лега провел рукой по волосам, двинувшись следом за мной в дом, когда я направился туда.
– Я тебя разбужу. – Коротко сказал он. Мы стали подниматься по лестнице. – Но не думаю, что совсем рано. Надо, чтобы алкоголь выветриться успел.
Мне совершенно не хотелось завтра с утра опять стоять под летним душем, поэтому я ушел в ванную, как только понял, что там никого нет. Мылся, вспоминая наш ампутированный аналог разговора, представлял, что было бы, если бы я все-таки отважился поцеловать его. Вот прямо так, с остатками сигаретного дыма на губах. И плевать, что ему, наверное, было бы неприятно. Что бы он сделал? А вдруг бы вместо того, чтобы оттолкнуть и вмазать, ответил бы взаимностью? Как он целуется?
Я намылил голову, гоняя в мыслях варианты. Наверное, целует так, что потом болят губы, крепко и сильно, заставляя открывать рот языком, подчиняя себе. Есть у него пирсинг в языке, как у Ники? Вроде бы нет, не замечал. И хорошо. У Антона был пирсинг, мне не нравилось. Хотя, тут как посмотреть… В поцелуях нет, а в минете еще как. Так, не туда, не к тому. Как там Газманов пел? «Мои мысли, мои скакуны»?
Белая пена лениво сползала по спине и позвоночнику, отдаленно напоминая нежные прикосновения. Что-то мне подсказывает, что Лега не такой. И целует не так. И вообще не подчиняет никого, куда я опять со своими мерзкими наклонностями?.. Наоборот, тихо дотрагивается губами до моих губ, проводит языком по нижней, ненавязчиво пододвигает к себе ближе. И глаза обязательно закрывает, когда целует. Потому что искренне целует, по-настоящему.
На такие фантазии тело у меня мгновенно отозвалось тяжестью ниже пояса. Привалившись плечом к стенке душевой кабины, я дотронулся до отвердевшего члена и слегка придавил головку. Если у него я первый и он медлит, потому что не знает, как нужно, я бы его всему научил. Как надо лизать, как сосать. Я бы ему все показал. Вначале заглотил бы его член до самого основания, потом бы полностью выпустил изо рта. Большой ли он у него? Я припомнил его комплекцию. Он довольно худой, немного крепче меня. У худых парней, бывает, обнаруживаются в штанах приборы внушительного размера. Хотя… кто бы говорил.
– Боже, заткнись ты уже. – Прошептал я сам себе, зажмурившись и дроча.
Вот, если бы он сейчас сюда зашел. Я бы его точно не отпустил. И пофигу, что он по девочкам. Что тут не уметь натуралу? Все парни умеют дрочить. Подошел бы ко мне со спины, сжал бы слегка яйца свободной рукой. Как бы приятно было откинуться на его грудь, покрытую бесчисленными татуировками, отдавая себя целиком его знающим, теплым, крепким рукам. М-м, мой светловолосый байкер… Голубоглазый рыцарь в кожаных доспехах… Можешь пользоваться мной без остатка, мне совершенно не жаль своего тела. Можешь мять его, кусать, рвать, если потребуется. Можешь даже целовать. Только будь рядом, будь внутри, будь вокруг меня, до самого последнего вздоха, до последней капли спермы, до последней судороги оргазма в теле.
В ушах зашумело, когда я кончал, повторяя в мыслях его имя. Потом еще минуту я приходил в себя, тяжело дыша и глядя в серый кафель напротив. Да, если бы так все и произошло, вот была бы сказка. Мы бы с ним… Мы бы с ним… А что бы мы делали с ним в разных городах, когда между нами несколько тысяч километров?
В запертую дверь ванной постучали. Я торопливо смыл с себя пену и остатки порока, накинул полотенце, вылез. Может быть, я настолько отчетливо сейчас дрочил на Легу, что он в мыслях это все прочитал и пришел? Мне не сложно, я могу еще раз, почти сразу, даже ничего делать не надо будет. У меня не было секса уже почти год. Год, Карл!..
– Пусти отлить, а? – Это был Сэм. Я оглянулся на совмещенный санузел и посторонился, впуская его внутрь. Ну да, Воганов, размечтался. Горячие сцены в душе подходят, разве что, для гейской порнушки, а не для обыденной реальности. В реальности, увы, прекрасный рыцарь уже спокойно себе дрыхнет и видит девятый сон.
Я обсушился полотенцем, вернулся в ванную, посмотрел на стянутые трусы на полу. Пришлось их постирать и повесить сушиться. Нижнего белья я, конечно, тоже не взял с собой. Что за идиот… Завтра надо будет заехать в супермаркет, прибарахлиться, а пока придется ночевать в одной комнате с байкером, на которого у меня чертовски стоит, совершенно голым. Отличные перспективы, если знать, что у нас с ним все равно ничего не будет. Мазохистские, я бы сказал. Все, как я люблю.