Больше, чем соседи
Шрифт:
— Ты был моей первой влюбленностью. Моим первым настоящим другом. Но потом ты исчез, даже не попрощавшись.
Я издаю разочарованный стон:
— Мы уже обсуждали это. Больше раз, чем я могу сосчитать.
— Но ты так и не ответил на мой вопрос. Почему ты уехал? Почему у тебя не хватило уважения ко мне, чтобы попрощаться?
— Уважения? — я закрываю глаза и вздыхаю, медленно открывая их снова. — Если бы я не уважал тебя или твоего брата, я бы поцеловал тебя десять лет назад. Я был бы твоим первым поцелуем. Я был бы твоим первым всем.
Она задыхается, как будто с трудом
— Всем.
Это все, что она говорит. Вопрос, а не утверждение.
Я киваю:
— Да. Всем. Я хотел всего этого с тобой, Мия, но не мог заполучить тебя. Моя жизнь тогда была настолько испорчена, что я не собирался втягивать тебя в свои неприятности. Ты всегда была слишком хорошей для меня. Все еще.
— Ты говоришь это только из-за Уилла, — возражает она, раздраженная мной. — Если кто-то и был слишком хорош, так это ты, мистер Совершенство. Ты был хорош во всем. Ты ничего не мог сказать или сделать, чтобы люди возненавидели тебя. Ты был золотым мальчиком в школе «Лоуэр-Мерион». Потому что тебя легко полюбить. Тебя все любят.
Я касаюсь ее щеки большим пальцем, ощущая ее шелковистую гладкую кожу:
— Даже ты?
Она поворачивает голову, чтобы взглянуть на диван, но я не позволяю, заставляя ее посмотреть на меня.
— Ответь мне, — требую я.
Она фыркает:
— Когда ты ответишь на мой вопрос, я отвечу на твой.
Отпуская ее лицо, я опускаю руку на пол и смотрю в потолок:
— Думаю, мы в тупике.
Никто не должен знать причину, по которой я уехал после окончания школы. Правда могла бы разрушить мою профессиональную хоккейную карьеру. Это было бы началом конца.
— Тот факт, что тебе есть что скрывать, заставляет меня желать узнать об этом еще больше, — признается она.
— Вот почему я не скажу тебе. Моя жизнь — это не то, о чем ты должна сообщать миру.
— К настоящему времени ты должен был бы знать меня достаточно хорошо. Я бы никогда так с тобой не поступила.
Поскольку Мия работает в «Филадельфия Инкуайрер», я не могу рисковать. Что, если она случайно расскажет кому-нибудь? Она могла бы рассказать своей подруге Кларк, не задумываясь. Я знаю, что она никогда бы не причинила мне боль намеренно. Даже Уилл не знает правды о лете после окончания школы или о следующем годе. Некоторые вещи лучше оставить в прошлом.
— Знаю, — говорю я ей. — Можем мы забыть о прошлом и вместо этого подумать о будущем?
— У нас нет будущего, — выплевывает она в ответ. — Как только Уилл узнает о нас, он никогда больше не подпустит нас даже близко друг к другу.
Я опускаю ее на пол рядом с собой и сажусь, закидывая одну ногу на другую:
— Я бы посмотрел, как бы он остановил меня. Уилл может иметь какое-то влияние на твою жизнь, но не на мою.
— Мы оба знаем, что это неправда. Уилл — твой лучший друг. Он член семьи.
— Вот в чем заключается моя дилемма. Как я могу быть с тобой, если это причинит боль моему лучшему другу? Он мне как брат. Но я не могу игнорировать то, что чувствую к тебе, то, что всегда чувствовал к тебе.
— Я тоже, — признается она. — Так, что нам делать?
Я пожимаю плечами:
— Понятия не имею. На днях Уилл напрямую спросил меня,
— Согласна, — Мия выпускает струю воздуха, сдувая прядь волос с глаз. Она отталкивает ее пальцем и продолжает: — Я не хочу положить конец твоей дружбе с моим братом. Я слишком сильно люблю его, чтобы так с ним поступить. Уилл был бы так же потерян без тебя, как и ты без него. Он был в ужасном состоянии после того, как ты уехал. Мы оба были в таком состоянии. Я больше никогда не хочу его таким видеть.
— А как ты думаешь, что чувствовал я? Я никогда не хотел покидать никого из вас. Долгое время, Мия, ты была для меня моим «чем-нибудь хорошим».
— Ты всегда был моим, — шепчет она. — Даже сейчас, хотя мне и неприятно это признавать. Прошлая ночь была одной из лучших в моей жизни. Я годами ждала, когда ты поцелуешь меня. Раньше я сидела на качелях рядом с тобой и надеялась, что хотя бы раз ты заключишь меня в свои объятия и поцелуешь.
Я хватаю ее за бедра и сажаю к себе на колени. Она прижимается к моей груди и проводит рукой по моей шее сзади. Когда я обхватываю ее щеку ладонью, она закрывает глаза и тихо стонет. Она хочет этого так же сильно, как и я. Нам обоим это нужно.
Итак, я целую ее, как будто это последний раз, когда я прикасаюсь к ней. Я целую ее так, словно она — мой последний вздох. Больше всего я целую ее на прощание. Потому что я должен держаться подальше от Мии. Она — еще один наркотик, от которого мне нужно избавиться.
15
Мия
Итан пропал или, по крайней мере, избегает меня. Первые несколько дней после нашего разговора он либо спал, либо его не было дома. Понятия не имею, где его найти. Уилл ни словом не обмолвился об Итане, а я не потрудилась упомянуть о нем. Привлечение большего внимания к тому факту, что мне не все равно, только усилило бы подозрения моего брата.
Уилл протягивает руку через кухонный стол:
— Можешь передать мне сахар?
Я ставлю перед ним сахарницу и делаю глоток из своей чашки.
— Спасибо, сестренка, — он бросает в кофе три чайные ложки и размешивает его ножом, а не ложкой, лежащей перед ним.
Чудак.
Во время регулярного чемпионата Уилл пьет мало кофеина, но в послесезонье он налегает на кофе и «Ред Булл» так, словно больше никогда его не попробует.
— Почему ты такая тихая этим утром? — Уилл подносит кружку к губам и сдувает немного пара. — Ты даже не накричала на меня за то, что меня не было дома всю ночь.
Пожимаю плечами, откидываясь на спинку деревянного стула:
— Думаю, я слишком устала, чтобы доставать тебя с этим дерьмом. Я мало спала на этой неделе.
Он ухмыляется:
— Я тоже.
— Ты бы больше спал, если бы не шлялся повсюду, — язвительно замечаю я.
Уилл невозмутимо пожимает плечами:
— Посплю, когда умру.
— Это может случиться раньше, если ты будешь продолжать в том же духе. С тех пор, как закончился твой сезон, ты гуляешь каждую ночь. Раньше ты никогда так много не веселился.