Больше чем страсть

Линден Кэролайн

Она сосредоточилась на местных сплетнях, которые пересказывали дамы, приезжавшие к их матери с визитами. Абигайль всегда прислушивалась к пересудам и чрезвычайно наслаждалась некоторыми из них, но теперь ловила каждое слово как возможный ключ к загадочному соседу.

Печально, но никто, казалось, не интересовался им до такой степени, как она. Даже Пенелопа переключилась на более благодарные темы, такие как обсуждение завидных холостяков, намеренных избрать Ричмонд для своего летнего отпуска. Эта тема была явно близка сердцу миссис Уэстон и затрагивалась при любой возможности с каждой дамой, навещавшей ее. Вначале Абигайль

думала, что этого достаточно – рано или поздно имя мистера Вейна должно всплыть в разговоре. Но, казалось, никто не считал мистера Себастьяна Вейна подходящим женихом, что все больше озадачивало Абигайль. Почему? Не считая небольшой хромоты, он был красив и обладал поместьем. Однако никто даже не упомянул его имя.

Наконец как-то днем, когда Абигайль помогала матери навести порядок в шкатулке для вышивания, вошел дворецкий и объявил:

– К вам мистер Себастьян Вейн, мадам.

– О! – Миссис Уэстон радостно улыбнулась, погладив шерстку Майло. – Наконец-то! Пригласите его, Томсон.

Абигайль молчала, онемев от потрясения и внезапной тревоги. Мистер Вейн здесь, собственной персоной! Она не ожидала этого, учитывая категоричность, с которой он отказался нанести им визит. Что ж, надо постараться не упустить этот ниспосланный свыше шанс. Но мистеру Вейну известен маленький секрет, касающийся «Пятидесяти способов согрешить», и нет никакой возможности предупредить его, прежде чем он встретится с мамой. Возможно, он не догадывается, что это тайна. А что, если он не одобряет поступок Абигайль и намерен сообщить об этом матери? Он мог усомниться в ее воспитании и нравственности. Жаль, невозможно выскочить в коридор и перемолвиться с ним словом. Хотя, что она ему скажет? Не говорите, пожалуйста, моей маме, что я купила эту скандальную книжонку? Вряд ли это хорошая идея.

Дверь открылась, и Абигайль медленно поднялась на ноги. Вначале послышалась мерная поступь, с едва заметным постукиванием трости, а затем в дверях показался сам Себастьян Вейн, с зачесанными назад волосами, в темно-синем сюртуке. Абигайль ощутила нелепый порыв подбежать к нему и встать рядом.

– Мистер Вейн! – Миссис Уэстон направилась навстречу молодому человеку, протянув вперед руки. – Я так рада наконец познакомиться с вами. Спасибо, что пришли.

– Мне следовало сделать это раньше, миссис Уэстон, чтобы поприветствовать вас в Ричмонде. – Себастьян склонился над ее рукой.

Она улыбнулась:

– Чепуха! Я не придаю значения формальностям. Подойди сюда, Абигайль, поздоровайся с нашим гостем, раз вы уже знакомы, – добавила она, повернувшись к дочери.

– Добрый день, мистер Вейн. – Абигайль присела в реверансе. Он поклонился, не сводя с ее лица своих карих глаз. – Как любезно с вашей стороны навестить нас!

Жаль, что она не может прочитать его мысли. Лицо мистера Вейна оставалось бесстрастным, хотя он вглядывался в нее так пристально, что, казалось, должен был что-нибудь сказать.

– Добрый день, мисс Уэстон, – произнес он после короткой паузы. – Надеюсь, у вас все в порядке?

«Да, теперь, когда вы пришли», – мелькнуло в голове Абигайль. отчего она вспыхнула до корней волос.

– Вполне, спасибо, сэр.

– Рад слышать это. – Себастьян снова помедлил, казалось, лаская взглядом каждую черточку ее лица. – Я тронут таким теплым приемом.

– Как же иначе! – Миссис Уэстон снова расположилась на диване, махнув рукой в сторону кресла напротив. – Прошу вас садиться, мистер Вейн. Позволите предложить вам чаю?

– Спасибо. – Себастьян сел, лишь слегка стиснув челюсти, и Абигайль осознала, что он прислонил свою трость к спинке кресла и обошел вокруг него без ее помощи. Абигайль опустилась на другой конец дивана, предложив Майло игрушку, которую Джеймс сделал для него из куска толстой веревки, завязанного узлом. Щенок схватил ее и принялся радостно терзать, улегшись на подушки.

– Вы владелец Монтроуз-Хилла, не так ли? – осведомилась миссис Уэстон, налив в чашку чаю и вручив ее гостю. – С лужайки открывается чудесный вид на ваш дом, и я часто любуюсь им.

– Да. – Себастьян окинул взглядом комнату. – Могу сказать то же самое о Харт-Хаусе. Он выглядел таким покинутым после смерти леди Бертон. Приятно, что в нем снова живут.

Миссис Уэстон улыбнулась:

– Спасибо, сэр. Мой муж заверил меня, что это будет идеальное убежище, дабы отдохнуть от Лондона, и, должна признаться, оказался полностью прав.

Мистер Вейн кивнул. Он по-прежнему не улыбался и, не считая первого, странно интимного взгляда, не смотрел на Абигайль.

– Я прожил здесь всю жизнь, мэм, и всегда предпочитал здешние места Лондону.

– Как и я, – вставила Абигайль, твердо намеренная не дать игнорировать себя. – Здесь так спокойно.

Себастьян едва взглянул на нее.

– Пожалуй, мисс Уэстон.

– Я так признательна вам за спасение моего дорогого Майло, мистер Вейн! Абигайль рассказала мне, как вы пришли ей на помощь. – Миссис Уэстон помедлила, почесывая грудку своего любимца, который тявкнул, прежде чем продолжить грызть веревку. – Не представляю, что бы я делала, потеряйся он в лесу!

– Я всего лишь вытащил его из кустов ежевики, миссис Уэстон. Ваша дочь заслуживает большей благодарности за его спасение. Это она отыскала его в зарослях. – Он перевел взгляд на Абигайль, оставаясь по-прежнему серьезным и неулыбчивым.

– И она была очень рада, что не пришлось преследовать его дальше. – Вопреки небрежному тону, взгляд матери, устремленный на Абигайль, был острым и испытующим, словно она ощущала напряжение дочери. – Это спасло ее любимое платье, как я понимаю.

– Да, – отозвалась Абигайль с улыбкой. – Мне очень повезло. Мы могли бы найти новую собаку, но это платье было единственным в своем роде.

Миссис Уэстон ахнула в притворном негодовании.

– Майло, не верь ни единому слову! – При упоминании своей клички щенок завилял хвостом. – А я сделаю вид, что ничего не слышала.

– Надеюсь, он не пострадал от этого приключения, – сказал мистер Вейн.

– Ничего такого с ним не случилось, что не могла бы исправить хорошая ванна, – заверила его миссис Уэстон.

– Мистер Вейн посоветовал постричь Майло, мама, чтобы он не застревал в кустарнике, – сообщила Абигайль, наблюдая за гостем. Его глаза были прикованы к чертовой собачонке, грызущей веревочный узел размером с ее голову. Она была совершенно сбита с толку. Неужели мистер Вейн пришел только для того, чтобы выразить уважение маме как сосед? А если его подвигли на это хорошие манеры, то почему он отказался назвать ей свое имя, когда они встретились в лесу? Казалось, он вознамерился игнорировать ее, ограничиваясь уклончивыми взглядами и односложными репликами в ответ на ее попытки поддержать разговор.