Больше, чем товарищи по кораблю

Янг Филиппа

"Есть только один способ узнать это".

Я наклоняюсь ближе, мои губы касаются ее уха.

"Но гораздо веселее наблюдать, как ты жаждешь этого".

Это и одна секунда ее рта на моем — все, что мне нужно, чтобы потерять самообладание.

Она больше ничего не говорит, но два пика, упирающиеся в ее макушку, говорят мне, что это не потому, что ей не понравилось.

Это может быть навсегда, думаю я, погружаясь в следующий фильм, если мы прекратим круиз. Или мы можем воссоединиться через полгода, и у нас будет еще несколько месяцев

этой чистой радости, которую я испытываю с тех пор, как встретил ее. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы это произошло, если она этого хочет.

С тех пор мы не затрагивали эту тему. Я знаю, что это было слишком, но я не жалею, что сказал ей это. Она не отстранилась, и это все, что мне нужно, чтобы знать, что она хочет сказать "да". Хотя отсутствие ответа также является подтверждением того, что она раздумывает над тем, чтобы сказать "нет".

Может быть, однажды мы снова встретимся на суше. Мы живем достаточно близко, чтобы это случилось. Я сделаю все заново, приглашу ее на настоящее свидание и обязательно поцелую ее при каждом удобном случае. Тогда это будет началом вечности. А может, она всегда будет моей "той, которая ушла".

Правильный человек, неправильное время.

Мое сердце переполнено, когда я несу сонную Элизу с кровати в туалет и возвращаю ее обратно, укладывая под одеяло. Мне нравится заботиться о ней. Она так долго была одна в этом мире — мы оба, — и даже если это всего лишь одна ночь, я хочу снять груз с ее плеч.

К тому времени, как мы включили третий мюзикл, Тома все еще не было видно, хотя уже было поздно. Она говорит, что он, вероятно, не вернется до двух или трех часов. Она уверена, но этого недостаточно, чтобы я полностью расслабился.

Заметив, как я напрягаюсь каждый раз, когда в коридоре захлопывается дверь, Элиза задергивает занавеску на своей койке, чтобы скрыть нас обоих от посторонних глаз, готовясь к его непредсказуемому, но неизбежному возвращению.

Глупо бояться, что он застанет нас в таком виде, но это так. Не секрет, что он отошел от своего увлечения Элизой, но в его глазах я предал его и противоречил советам, которые давал. Я бы предположил то же самое, если бы не знал, что Элиза теперь гораздо больше, чем просто друг.

Я не забуду того, что он говорил обо мне. Я простил его, когда он извинился, но какая-то часть меня всегда будет знать, что он думает обо мне самое плохое. Что я сделал, чтобы заслужить такую оценку с его стороны? Ты причинишь ей такую же боль, как и я. Конечно, на последнем корабле у меня было несколько бессмысленных связей, но я всегда открыто говорил о своих намерениях. Я никого не подводил, ни к кому не относился без уважения, никому не причинял боли.

"Я должен пойти за ним".

Она

смотрит на меня, на ее лице написано разочарование. "Паралич, остановка дыхания, защемление тканей шеи и смерть, это ты сказал? Хороший врач не бросит пациента в таком критическом состоянии».

"Значит, все решено. Я остаюсь на ночь. А с последствиями столкнусь утром".

Мы ложимся, и она сворачивается калачиком, упираясь в меня своей больной ногой. Я осыпаю ее волосы долгими поцелуями, крепко прижимаю к себе, и через некоторое время она засыпает у меня на груди.

Ее маленькое теплое тело вытягивается рядом со мной, когда она просыпается. Мы улыбаемся друг другу мутными глазами, стараясь не издать ни звука.

Элиза дважды касается моего живота, прежде чем надавить на него, чтобы сесть, когда я напрягаюсь для нее. Очаровательно. Она заглядывает за занавеску и поворачивает шею вниз, чтобы осмотреть кровать Тома. Когда она отступает, на ее лице появляется растерянность. "Ты слышал, как он вернулся?" — спрашивает она, и я качаю головой. "Хм. Должно быть, у него была хорошая ночь".

Я сканирую ее глаза в поисках признаков ревности, но она кажется равнодушной к этому. Она снова ложится в мои объятия.

"Еще дышишь?" Я проверяю, мой голос звучит негромко, как всегда.

Она делает глубокий вдох и выдох. "Кажется, да".

Я улыбаюсь ей в ответ. "Видимо, ты не была фанаткой "В лесу"?"

На ее лице написано "упс". "Дай угадаю, они поют еще несколько песен и все живут долго и счастливо?"

"Не совсем".

" Тогда нам придется посмотреть его еще раз, прежде чем…" Она поймала себя на мысли и решила не заканчивать фразу.

Отек на ноге Элизы значительно уменьшился, и она может сама дойти до медицинского центра. Однако это не мешает мне сопровождать ее. На случай, если ей снова понадобится, чтобы я ее нес, и потому, что я знаю: как только я покину ее, день вернется в нормальное русло, и мне придется снова вести себя так, будто я не одержим ею.

Врач признает Элизу годной к возвращению на работу, предупредив, чтобы она не напрягалась (как будто это что-то здесь значит), и мы отправляемся на завтрак, где я усаживаю ее с Оби и беру нам обоим что-нибудь поесть.

Я еще не успел съесть и половины омлета, как Оби с настойчивостью шепчет нам правила какой-то импровизации.

Что ему нужно от нас?"

"Боже мой, Элиза, ты в порядке?" Том стоит рядом с нами.

"Да", — быстро говорит она, затем, пошатываясь, произносит "И… Доктор дал мне добро". Ее глаза то и дело перебегают на Оби в поисках подсказки, что она должна делать.

Том облегченно вздыхает. "Отлично! Значит, я могу вернуться?"

"Да, и… я… хотела бы… чтобы ты вернулся".