Больше, чем товарищи по кораблю
Шрифт:
Она вкладывает мне в руку мятную конфету и освобождает меня от стены, а затем подталкивает мое застывшее тело вперед, когда оно не двигается по собственной воле. "Повеселитесь", — говорит она мне вслед.
Думаю, так и будет.
Я карабкаюсь вверх, вверх и вверх, и думаю о том, чтобы приостановиться, чтобы не добраться до него пыхтящим беспорядком, но каждая секунда, проведенная не с ним, заставляет мое тело болеть. Он там, все еще в униформе, но уже без излишеств, прислонился к перилам и смотрит на меня голодными глазами, когда я подхожу.
"Здесь
"Нет".
"Хорошо".
В одно мгновение я оказываюсь в его объятиях, мои ноги обхватывают его, а губы тонут в его. Я отстраняюсь, чтобы сделать вдох, который так и не смогла сделать, а он переключает свое внимание на мою шею и мурлычет, касаясь моей кожи.
"Ты хоть представляешь, как красиво выглядишь в этом наряде?" Его руки скользят по моим бедрам и снова поднимаются к заднице, на этот раз забираясь под платье. Он напряженно вздохнул, когда наконец почувствовал мягкую, почти шелковую ткань, едва прикрывающую кожу под этим углом.
"У меня такое чувство, что ты сейчас дашь мне знать".
Он издаёт низкий гул, сжимая меня и снова впиваясь в мои губы. Он переносит меня на скамейку и усаживает на колени. Невозможно не почувствовать силу между его бедер, и я не могу удержаться от того, чтобы не покачаться на них.
Его нежная рука обнимает мое лицо, пальцы переплетаются с моими волосами, а поцелуи становятся медленными, и мы наслаждаемся каждым ощущением. Мята покалывает мои вкусовые рецепторы, а каждый раз, когда его язык касается моего, внутри меня словно вспыхивают звезды. Мне нравится мысль о том, что он готовился к встрече со мной. Чем еще он занимал себя, пока ждал, окончание смены? Он нервничал? Нет, конечно, я не могу поколебать короля самообладания.
Я отступаю назад, внезапно испытывая желание увидеть его и убедиться, что он настоящий, что это не просто причудливый лихорадочный сон, вызванный солнечным ударом. Я стараюсь рассмотреть каждую его прекрасную деталь, боясь, что завтра проснусь от того, что все это было сфабриковано.
Завтра.
Мы дали себе только сегодняшний день, но я не могу представить, как проведу еще один день без того, чтобы он был моим. А он не мой. Из-за меня, из-за моих проблем с доверием, сомнений, страхов, опасений.
Нет. Я не могу позволить идиоту отнять у меня что-то еще. Не позволю.
"Я буду ждать тебя", — обещаю я ему, отчаянно надеясь, что его предложение не было отменено в ту же секунду, как я его не приняла".
Его лицо смягчается, неверие пронзает его океанские глаза, которые ищут в моих хоть малейший след сомнения, но он не находит его. Он вселяет в меня уверенность. Он заставляет меня снова доверять. Он заставляет меня чувствовать себя желанной. И я хочу каждую его частичку. Любой страх, что он может не хотеть каждую часть меня, исчезает, и я целую его с таким пылом, какого никогда не знала.
Меня переполняют все эмоции, все эндорфины. Глаза щиплет, но я не могу перестать улыбаться. Счастье
"Не хватает слов, чтобы выразить, каким счастлив ты меня только что сделала".
"Слова переоценивают".
"Я не уверен, что ты готова к моим действиям".
"Испытай меня". Искривление моих губ — все, что нужно, чтобы высвободить все, что он сдерживал. Не говоря больше ни слова, он поворачивает меня так, чтобы я сидела лицом к нему.
Моя шея украшена поцелуями сзади, его руки лежат на моей талии, когда я прижимаюсь к нему. Он медленно раздвигает ноги, а я следую за ним. Его пальцы начинают проводить по внутренней стороне моего бедра, поднимаясь все выше и выше. Я снова упираюсь руками в его бедра и сжимаю его с желанием, не ожидая услышать безошибочный хруст обертки из фольги в его кармане.
"На всякий случай", — успокаивает он меня грубым, как гравий, голосом.
Я лезу в лифчик и достаю подарок, который мне преподнесла Валентина, и кладу его на скамейку рядом с нами. Безудержная дрожь — последнее, что я чувствую, прежде чем его пальцы касаются ткани, прикрывающей самую интимную часть меня. Легкие поглаживания приводят меня в восторг. Настолько легкие, что их почти нет, и от этого мне хочется большего.
"Пожалуйста", — умоляю я с хныканьем.
Его пальцы нажимают сильнее, образуя круги, а не линии, и я задыхаюсь. Мои ноги смыкаются, когда я напрягаюсь от удовольствия.
"Держи их открытыми для меня, Чепмен".
Если я не знала этого раньше, то теперь точно знаю: я готова на все ради него. Я раздвигаю ноги, и в награду за это его вторая рука поднимается и щиплет мой сосок через платье. Я тихонько вздыхаю, и понимаю, что мои трусики уже мокрые для него. Его пальцы скользят вниз, и он подтверждает это сам. Из него вырывается непрошеный стон.
Запустив палец в ткань, он отводит ее в сторону, выставляя меня на всеобщее обозрение. Его сильный, но нежный палец исследует мягкие места, которые жаждут его. Он намеренно останавливается над моим входом, обводя его по кругу. "Ты этого хочешь?" — спрашивает он, слегка надавливая, и я киваю. "Точно?" Его голос становится тверже.
"Да. Пожалуйста".
Он как бы рычит, и медленно его средний палец входит в меня. Его грудь прижимается к моей спине, и он тоже перестает дышать.
Когда он полностью входит в меня, мы оба выпускаем задержанное дыхание и с силой вдыхаем воздух. Кончик его пальца искусно поглаживает мое любимое место, и я борюсь со всеми инстинктами, чтобы сжать ноги вместе и кончить. Не сейчас. Не сейчас. Не сейчас.
"Ты видишь всех этих людей внизу?" — шепчет он мне на ухо.
Я открываю глаза, не понимая, что они у меня блаженно закрыты, и вижу муравьеподобных людей, копошащихся под вихрем разноцветных огней у бассейна. Я не могу разобрать лица, но вижу их. Я киваю.