Больше, чем ты знаешь
Шрифт:
– Она спросила, уж не ослепило ли и меня сокровище так же, как моего отца, – дрожащим голосом произнесла Клер.
– Именно тогда ты и потеряла сознание? – уточнил Рэнд. Она кивнула.
– Сама не понимаю, как это случилось… Что из того, что она сказала, могло меня так испугать? Какое-то определенное слово… но какое? Ослепило? Сокровище? Отец?
– Может, все вместе.
– Тогда почему сейчас все это кажется мне неважным? – Подняв к нему лицо, Клер нетерпеливо отерла слезы. – Почему же сейчас я не испытываю ни страха, ни слабости?
– Может
– Тиаре? Ты имеешь в виду ее?
Рэнд обхватил ладонями лицо Клер и медленно покачал головой, стараясь, чтобы она почувствовала его движение. Голос его звучал как никогда нежно:
– Это не самое страшное, Клер.
По тому, как, всхлипнув, она со свистом втянула в себя воздух, Рэнд догадался, что Клер понимает, что он имеет в виду. Но когда она наконец заговорила, он не сразу узнал ее голос:
– Я никогда больше не смогу видеть.
Прижавшись губами к ладони Клер, Рэнд нежно поцеловал ее, потом обвил ее руки вокруг своей шеи.
Вздохнув, она крепко прижалась к нему всем телом, теперь она уже больше не плакала. Понемногу дыхание Клер стало глубоким и спокойным, и очень скоро Рэнд убедился, что она крепко спит.
Осторожно уложив жену в постель, он бережно укутал ее одеялом, потом склонился к ней и поцеловал в висок. Аромат волос Клер коснулся его ноздрей.
– Ты и так видишь то, что недоступно мне, – прошептал Рэнд.
Бесшумно выпрямившись, он вернулся к своим картам.
Остров носил название Тараики. Они подошли к нему в сумерках. Поначалу Рэнду пришло в голову, что Тиаре намерена выбросить «Цербер» на прибрежные скалы, но в самый последний момент пироги, ловко вильнув в сторону, провели клипер мимо опасных бурунов, еще раз повернули, и судно оказалось в небольшой уютной бухте. Рэнд моментально сообразил, насколько удобно это убежище: ни один проходивший мимо корабль никогда бы не заметил укрывшееся в ней судно. С трех сторон ее защищали огромная скала вулканического происхождения и плотные заросли кокосовых пальм. Водопад делил похожую на лошадиную подкову лагуну надвое. Вдоль берега ярдов на десять, отделяя лес от волн океана, тянулась узенькая полоска песка, а у входа в лагуну, словно часовые, грозно высились угрюмые черные скалы.
Ожидая, пока Тиаре поднимется на борт клипера, Рэнд описывал Клер это место, как видел его сам, но оно было явно не знакомо Клер.
– Может, это я виноват, что ты не узнаешь его, – вздохнул Рэнд.
– Нет, ты все описал чудесно, но я никогда не была здесь раньше. И название острова тоже ничего мне не говорит. – Клер вполголоса повторила про себя «Тараики» и отрицательно покачала головой. – Нет, оно мне не знакомо.
– Может, я не так расслышал.
К ним подошел Катч. Он чувствовал себя неуютно – связанная команда по-прежнему находилась под замком, и бедняге попросту некуда было себя деть. Загрохотала цепь. Нынешняя команда судна, сплошь состоявшая из туземцев, бросила якорь.
– Похоже, мы прибыли на место, – заметил Катч.
– Я так и подумал. –
– Знаете, в присутствии трех сотен дикарей как-то неважно думается, капитан.
Рэнд понимающе хмыкнул. Туземные пироги взяли клипер в кольцо. А в лагуне их было столько, что можно было сойти на берег, не замочив ног. Но даже если бы им каким-то чудом удалось незаметно поднять якорь, места для разворота в лагуне почти не было.
– Черт, хоть бы и вправду что-нибудь придумать! Пусть не освободиться – хотя бы как следует разглядеть, куда мы попали.
Катч думал о том же самом.
– Как вы себя чувствуете, Клер?
– Со мной все в порядке.
– Все наши вздохнули с облегчением, когда Рэнд поднялся с вами на борт. Они… э-э… малость переволновались за вас.
Слабая краска тронула щеки Клер. Стало быть, все матросы стали свидетелями ее постыдной слабости. Даже сейчас, вспоминая об этом, она просто сгорала от стыда.
– А где Тиаре?
– Она еще ни разу не была на судне, – сказал Катч. – Держу пари, она в одной из пирог с остальными жрецами. Подозреваю, что очень скоро явится сюда. Кстати, а она что-нибудь говорила о вашем отце или о брате?
Клер покачала головой.
– Ничего, ни слова. Да у меня особенно и не было времени расспрашивать ее.
Вдруг со стороны правого борта послышался какой-то шум. Перегнувшись через леер, Рэнд свесился вниз. Через мгновение к нему присоединился Катч.
– Что там такое? – сгорая от любопытства, спросила Клер.
– Тиаре, – ответил Рэнд, – собственной персоной. – Скрестив руки на груди, он смотрел, как столпившиеся на борту туземные воины скинули вниз веревку, чтобы помочь ей взобраться на борт. Вскарабкаться по ней Тиаре так и не смогла, поэтому воины просто втянули ее наверх.
Катч молча смотрел, как Тиаре ступила на палубу. Не колеблясь ни минуты, жрица направилась в их сторону. Походка ее была упругой и грациозной, как у кошки. При одном только взгляде на нее глаза у Катча заблестели. В разрезе ярко-желтой лава-лава мелькали стройные, длинные ноги, и вся она, позолоченная поцелуями тропического солнца, казалась дивной статуей. Катч молча отступил на шаг, заметив, что жрица направляется к Клер.
Тиаре медленно провела рукой перед лицом Клер и сама убедилась, что веки девушки даже не дрогнули.
– Я не знала, – вполголоса произнесла она. – Там, на Пулоту, я еще не догадывалась… – Взяв руку Клер, она приложила ее к своей груди. – Я рассердилась, это правда, но мне не хотелось быть жестокой. Мы никогда не были подругами, ты и я, но ведь мы не были и врагами. И сейчас я тоже не желаю тебе зла.
Клер кивнула, глаза ее на мгновение закрылись. Она вдруг почувствовала, как ладонь Тиаре, сжимавшая ее руку, разжалась. Помедлив немного, Клер осторожно высвободила ее, и рука Тиаре бессильно повисла вдоль тела.