Больше не промахнусь!
Шрифт:
– Кто тебе рассказал о моей личной жизни?
– Все тайное становится явным, Мари. Тебе есть над чем поразмыслить. Посмотри на свою подругу с ее вечными бесплодными поисками великой любви и на себя, от этой самой любви пострадавшую!..
Какой же у нее все-таки ядовитый язык. Разве я просила учить меня жизни? Но мужчин она использовать умеет, что правда, то правда. Охмурила половину нашего мужского коллектива. Умудрилась даже очаровать Дебле в период кадровых перестановок. Фу, гадость! У нас с Эмили есть теория на ее счет. Все дело в анатомических особенностях Жорданы: задница у нее свинцовая, а ноги надуты гелием. Потому сила притяжения то и дело опрокидывает ее на спину, и ноги сами задираются вверх.
Жордана смотрит на меня с ехидной улыбочкой, которая мне совсем не нравится. Пора научиться правильно реагировать на выпады таких людей, не тушуясь и не поддаваясь эмоциям. Я еще не готова, Жордана, но мы поговорим с тобой чуть позже, когда я поработаю над твоим личным делом…
– А Флориана бывает у Хьюго дома?
– Она и раньше-то к нам нечасто приходила, а теперь, если она выложит ему все, что о нем думает, то рискует вообще туда больше не попасть.
– Жаль, она наверняка согласилась бы забрать твое письмо.
Эмили разглядывает меню. Сегодня мы обедаем в другом кафе, потому что нам нужно о многом поговорить, а после выходки Жорданы я опасаюсь посторонних ушей.
– Как прошло твое свидание с парнем из театрального клуба?
– Он довольно милый, но я не представляю себя рядом с ним. У него все разговоры только о пьесах, ролях, которые бы ему подошли, о великих чувствах, достойных греческих трагедий… Но у него скорее получится сыграть их на сцене, чем испытать в реальной жизни. Хотя это тоже спорный вопрос, видела бы ты, как он играет…
Я чувствую, что кандидат в бойфренды из театрального клуба уже обречен. Пройдет немного времени, и Эмили опять отправится на поиски. Ей придется разрабатывать новые рудники, чтобы найти вожделенную золотую жилу, и ездить на сафари в надежде поймать крупного хищника. Скоро на всем Диком Западе не останется ни одной речушки, куда бы она не опускала свое сито в надежде выудить из грязной воды самородок, который изменит ее жизнь. Сколько еще тонн ила нам придется перерыть, чтобы найти свое счастье? Подходит официант. Эмили выбирает первой.
– Я буду салат с лососем.
– Мне то же самое и графин воды. Спасибо.
Официант уходит, и я спрашиваю Эмили:
– Почему ты не познакомишься со своим соседом из дома напротив? С тем, которого уже несколько месяцев держишь на прицеле?
– Не решаюсь. Как ты себе это представляешь? «Привет, я живу напротив, и, поскольку у меня убогая жизнь, я высматриваю парней в окно. И знаешь, ты победил в кастинге…» Но мне кажется, он добрый. Вчера я видела, как он гуляет с мальчишкой возле своего дома.
– Может, он педофил.
– Послушай, Мари, хватит уже все видеть в черном свете. Я знаю, что ты страдаешь, но это не значит, что нужно разрушать все вокруг себя.
– Прости. – Я понимаю: ее соседа лучше не трогать, поэтому меняю тему: – Чего хотел Дебле?
– Представляешь, он решил предостеречь меня на твой счет.
– Что?
– Он знает, что мы дружим, и, думаю, он пытается тебя изолировать.
– Что он тебе сказал?
– Что нужно опасаться мятежников… Что те, кто слишком близок к зачинщикам бунта, в конце концов попадут на костер вместе с ними. Нет сомнений, он затаил на тебя обиду и будет мстить.
– Я выполняю свою работу, ему не в чем меня упрекнуть. И потом, теперь я готова к сражению, пусть только сунется.
– Когда я пришла к нему в кабинет, мое внимание привлекла одна деталь. Может, это и пустяк, но он сидел, уткнувшись носом в какие-то бумаги, а как только я постучала, так быстро захлопнул папку, что это показалось мне подозрительным.
– Папка была синей?
– Точно. Так ты знаешь, что это?
– Нет, но я видела то же самое. Он был похож на заговорщика, застигнутого с поличным. Уверена, за этим что-то кроется. А если добавить к этому попытку заставить нас срочно подписать какие-то сомнительные дополнительные соглашения, а также его распоряжение подготовить сводную таблицу трудовых договоров, ручаюсь, тут дело нечисто.
– Может, сходим туда в обед или утром и посмотрим?
– Я об этом уже думала, но он закрывает свой кабинет на ключ.
Эмили поджимает губы, и это не сулит ничего хорошего. Она произносит:
– Нужно выяснить, что он замышляет. Разработаем план с девчонками, которым можно доверять.
Официант приносит наши салаты. Да, объесться тут нечем. Я бросаю взгляд на соседний столик. Двое мужчин хохочут как ненормальные, деля между собой огромное блюдо мяса по-бургундски. Почему они, а не мы?
Я не перестаю думать о письме бабушки Валентины. Возвращаясь вечером домой, я встретила в холле месье Альфредо. Я тщательно вытерла ноги. Почты для меня не было. Я быстро поднялась наверх, радуясь, что могу укрыться у себя дома. Хочется провести спокойный вечер. Мне это просто необходимо.
Для начала я долго принимаю душ. Пока теплая вода стекает по моему лицу и волосам, я невольно думаю о гадостях, которые Хьюго распространяет обо мне. Если в мире существует справедливость, он должен заплатить и за это тоже. Я не претендую на роль карающей десницы, но мне не терпится, чтобы она скорее настигла Хьюго и врезала ему наотмашь.
Позвонила мама. Она беспокоится за меня. А ведь я ей не все рассказала. Я боюсь, что моя история вызовет у нее болезненные воспоминания. Еще я говорила с моей сестрой Каролиной. Дети устраивают ей веселую жизнь. Со мной, однако, они всегда вежливы. Сыновьям Каролины четырнадцать и семнадцать лет, и, конечно, проще быть их тетей, чем матерью.
В этот вечер я решила, что пора разбирать коробки. Через несколько недель холода отступят, и я предпочитаю знать, где мои демисезонные вещи, чтобы как-нибудь утром не пришлось в полуголом виде судорожно рыться в коробках в поисках подходящего пальто.