Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…
Шрифт:
Масса специалистов с богатым опытом организации мятежей, революций и «конституционных» смен власти в десятках стран мира с самыми разными историями, культурами и формами правления сделали всё, что умели, и в своих отчётах и докладных гарантировали безусловный успех самого масштабного за последние десятилетия проекта.
Возможно, и сам Лютенс был в курсе лишь небольшой части проделанной работы. Тут (и отнюдь не только в Москве) потрудились очень и очень многие, зачастую не пересекающиеся организации и ведомства десятка с лишним государств.
И вдруг такой катастрофический облом!
– Вы только представьте, сэр, – Лютенс настолько резко сменил алгоритм общения с послом, что это выглядело даже несколько смешно. Крейг
– У меня сложилось такое впечатление, будто этих людей мгновенно подменили на кукол-марионеток. Они перестали думать даже о самосохранении. Упали там, где стояли, не желая делать хоть что-то. Информаторы перестали информировать, солдаты и «чекисты» – стрелять и арестовывать, отчаянные «уличные бойцы» раздумали лезть на баррикады, правозащитники «возвышать голос» именно тогда, когда успех от краха и смерти отделяют минуты и дюймы…
– И когда, по вашему мнению, это случилось? – кривая усмешка испортила дотоле благородный лик посла.
– Да вот как раз около вчерашнего полудня. Произошёл довольно странный инцидент. Один из личных друзей Президента, его консультант по средствам массовой информации и связям с общественностью, назначил встречу какой-то непонятной женщине. По некоторым сведениям – представительнице чуть ли не анархистского подполья, связанного со своими западными единомышленниками. Подполья, откровенно враждебного и правым, и левым, сотрудничающим с нами.
К нынешнему Президенту и действующей системе власти они тоже относятся крайне негативно. Поэтому непонятно – о чём бы им говорить с таким «спецпредставителем». Этот контакт был отслежен участвующими в «проекте» сотрудниками МГБ. При попытке задержать эту парочку произошёл «огневой контакт». Женщина и помощник Президента, очевидно, с помощью единомышленников, дали отпор нескольким «чекистам», подкреплённым взводом ОМОНа, и скрылись. Вот с этого момента начали сыпаться все последующие акции. У меня нет точных данных, как именно всё происходило, но Президента захватить не удалось, спецбатальон «Зубр» не выполнил ни одной возложенной на него задачи, многие «лидеры уличного протеста», получив гигантские по здешним меркам деньги, не вывели на улицы не то что сотни тысяч, просто сотни человек…
– А ведь за эти суммы тоже придётся отчитываться, – вздохнул посол. – В случае победы о них никто бы и не вспомнил, а так…
Лютенс вздохнул гораздо громче и выразительнее. У него ведь не было на руках даже расписок.
– Что ж, Лерой, у вас есть ещё возможность без фатальных имиджевых потерь выбраться из той задницы, где вы оказались. Мне почти очевидно – вмешалась никак не учтённая «третья сила». Вопрос – что это за сила. Анархисты или нечто совсем другое. Исходите из отмеченного мною факта – со вчерашнего дня Президент начал вести себя как совершенно другой человек…
Крейг внезапно замолчал, и лицо его странно изменилось.
– Как другой человек… А, может быть, это теперь действительно другой человек? Мне говорили, но я не верил, что в Москве действует какой-то институт «Паранормальных явлений». Ясновидение, телекинез, левитация… Бред, сами понимаете. А если – не бред?
– Таким вот образом, Георгий Адрианович, – Берестин сидел в кресле напротив журнального столика, по другую сторону сам Президент и Мятлев, – свою задачу я считаю выполненной. При поддержке частей полковника Тарханова, – он слегка поклонился в сторону расположившегося рядом Сергея, – Москва взята под полный контроль. Среди войск московского гарнизона и органов внутренних дел отмечены лишь единичные случаи открытого неповиновения. Общие потери с нашей стороны, считая с момента ввода «ограниченного контингента» (Берестин произнёс этот термин с особой интонацией, Тарханову непонятной), – сорок семь человек убитыми, сто семьдесят с чем-то раненых разной степени тяжести. Данные уточняются. Со стороны противника – триста пятнадцать убитых военнослужащих, то есть – подобранных трупов, около семисот раненых, три с половиной тысячи пленных. Случайные потери среди мирного населения пока не подсчитывались. Массовых протестных выступлений не отмечено. Стихийным сборищам граждан для обсуждения вашего «Обращения» мы не препятствуем. Вверенные мне временные формирования и части союзников переходят к несению гарнизонной службы. Я готов передать общее руководство дальнейшими операциями генералу Мятлеву, как специалисту именно в этой области.
– Мы бы попросили вас не слагать с себя слишком поспешно функций, которые вы так успешно выполняете, – сказал Президент. – Хотя бы ещё несколько суток. У нас сейчас в некотором роде управленческий хаос. Как мне стало известно, вам приходилось совмещать и военные, и административные обязанности в гораздо более сложных обстоятельствах…
«Да уж, – подумал Алексей, – подготовить за месяц страну и армию к Отечественной войне или выиграть Гражданскую и с нуля создавать Югороссию посложнее было».
– Я не возражаю. Но при соблюдении ряда условий. Вы уж простите, они могут вам показаться несколько… обременительными. Но тут просто по-другому не получится…
– Я слушаю.
– Нам придётся немедленно, прямо вот сейчас, создать нечто аналогичное Ставке Верховного главнокомандования, как в сорок первом. В неё войдёте вы как Председатель, я и Леонид Ефимович, – он указал на Мятлева, – заместители. Членами Ставки назначаются господин Тарханов, оба полковника Ляхова, моя жена…
Президент приподнял бровь.
– Не как жена, конечно, как вполне самостоятельная фигура. У неё и собственная фамилия есть – Спенсер, Сильвия Спенсер. В некотором смысле – британская герцогиня на русской службе. Профессиональный дипломат. Посильнее Кондолизы Райс и Хилари Клинтон, вместе взятых. Им с нею будет интересно разговаривать. Тем более – на родном языке.
– Вот удивительно. Я и не знал таких подробностей. Конечно, пусть будет по-вашему, если это необходимо.
– Благодарю за понимание. Ещё нескольких членов мы введём «по ходу». Рабочий аппарат уже имеется, все службы обеспечения – тоже. Потребуется отдельное здание, для удобства – здесь же, на территории Кремля.
– Этаж в Арсенальном корпусе нас устроит? – спросил Мятлев.
– Вполне, – Берестин вспомнил вдруг, как он приезжал с фронта сюда, в Кремль, к Новикову/Сталину. И вот теперь снова. Сколько же это лет прошло? По биологическим часам – где-то около восьми всего лишь, по психологическим – почти вечность, по календарю – минус семьдесят. Забавно, одним словом.
– Распорядитесь. Само собой, работать мы пока будем в «закрытом режиме». Юридически, и от прессы в особенности. Дума там пусть заседает хоть круглосуточно, парламентское расследование проводит, дискуссии всякие – не препятствовать. С правительством поручите администрации разобраться, всё равно это дело временное. Сейчас нам нужно решить вопрос с министрами обороны, внутренних дел, госбезопасности, чрезвычайных ситуаций, транспорта, финансов. Пока достаточно. Распорядитесь, часа через два чтоб явились. Они или исполняющие обязанности. Там я поставлю задачу. Тем, кого Леонид Ефимович не сочтёт нужным, немедленно изолировать. В ближайшие двое суток нужно будет обеспечить переброску в Московскую область и окрестности минимум трёх дивизий, причём не нашего штата, тамошнего, по пятнадцать тысяч штыков. Чёрт, как неудобно, – поморщился Берестин. – Надо придумать, как другую Россию называть…