Большие дела
Шрифт:
Въезжаю, конечно. Схема-то неновая. Воруют под прикрытием агентурных сетей.
— Ну, что скажешь?
— Скажу, всё бы ничего, да работаете вы больно топорно, и была бы реальная защита, в случае, если бы я оказался тем, за кого вы меня принимаете, непонятно. Схватили у гостиницы на глазах у восхищённой публики, можно сказать. И если бы всё было, как вы говорите, то вы бы своего агента подставили, с самого начала. Это в крови у вашего брата. А дальше вообще пошло бы поехало вкривь и вкось через одно место. Я вас знаю. Ещё скажу, что вы сами меня толкаете на преступление. Я бы сроду этими делами
— Ну ты мне-то не заливай про гулькин нос. А то я не знаю, сколько одна точка приносит.
— Ну, вы по Москве-то не равняйте. В регионах по-другому дела обстоят. Там все три дают меньше одной вашей. Я так думаю. И, будь я действительно тем, за кого вы меня приняли, я бы, несомненно, хотел подумать, прежде чем давать ответ. Но вам тоже было бы о чём подумать. Ашотик ваш, говорят с катушек слетел. Вы что, думаете он сможет отжать что-нибудь?
— А мне зачем думать? Это его дело. Отберёт — хорошо, значит контора с носом останется. Не отберёт — тоже нормально. Ситуация не поменяется, но вам по-любому урон нанесёт. Мелочь, а приятно. Помотает вам нервы, конторе помотает. Персонал потреплет. А там глядишь, и прирастёт чем-нибудь, а копейка, как известно, рубль бережёт.
— Странная позиция, близорукая. С экономической, да и политической точки зрения в корне неверная.
— Это почему? — любопытствует майор.
— Потому что тот, кому мотают нервы, вполне возможно, тоже может нервы на кулак намотать. Только теперь уже вам. Смотрите, это я вам, как разумный человек говорю. Сделает он что-нибудь такое, учудит, а именно вам это в вину и вменят. И вы всем своим главным управлением будете волоски из одного места у себя драть, да только это уже не поможет. Какой же вы руководитель, если доводите до такого?
— Это ты о чём сейчас?! — настороженно переспрашивает майор Плешивцев.
— Ни о чём конкретном, просто размышляю о логике момента.
В этот момент в помещение входит капитан Торшин, похожий на Дольфа Лундгрена. Он проходит к майору и, наклонившись, что-то шепчет ему на ухо. Взгляд Плешивцева тут же становится диким, как у Петра I в нашем кинематографе.
— Ты знал?! — вскакивает он и нависает надо мной. — Ты знал, сучонок?
— Не пойму я, — качаю я головой. — Чего знал-то? И зачем так грубо?
— Чурки Абрамовские подожгли нам точку. Там полыхает всё так, что восстановить не удастся уже. Ты мне за это заплатишь! Ты понял?!
— Харэ-харэ, товарищ майор. Во-первых, я знать не знаю, где ваши точки находятся и что в них происходит. Тут я вообще не при делах. От слова абсолютно. Втыкаете? Во-вторых, я вам только что спрогнозировал ситуацию исходя из тех скудных данных, что вы мне предоставили. То есть ума много не надо, чтобы понять, что дальше произойдёт, а вы всем коллективом дотумкать не смогли. И, в-третьих, вы своего ушлёпка утихомирьте, а то не ровён час, к моменту, когда доклад надо будет наверх делать, уже ни одной живой точки не останется. Да и его самого тоже. Он же беззащитного человека так отделал, что того в Склиф увезли. Ну и чего удивляться, что ответочка прилетела?
— Ну, Брагин, ну сска…
— Хорош слюной брызгать, выпускайте меня, вам всё равно сейчас не до меня будет. А я пойду размышлять над вашими словами, но пока единственное, что я вижу, так это то, что лажаете вы капитально. Там поди ещё и охрана ваша ментовская была?
— Торшин, — зло бросает майор, — выводи этого умника отсюда. Брагин, жду от тебя положительного решения через два дня, иначе начну так долбить, что ты охереешь, понял меня? И не думай, что в Сибири сможешь отсидеться. Я за тобой бригаду хоть на край света пришлю.
— Я вас услышал, — многозначительно выдаю я ровно ничего не значащую фразу. — Там со мной ещё коллеги были. Их тоже нужно освободить.
— Они в курилке сидят давно, — сообщает Дольф. — Тебя ждут.
Лиды в номере не оказывается. Наверняка умчалась к своему Баксу. Бестолковая. Приходится говорить с нашим начальником службы безопасности из казино, чтобы он кого-то из резерва послал к ней домой на случай, если Ашотик не уймётся. Сейчас, после потери точки, он может закусить и наделать серьёзных дел.
Решив этот вопрос, возвращаюсь в номер. Блин, это что за денёк такой, ещё только шесть часов, а чувство, будто уже три дня прошло. Всё сейчас лягу и до утра не встану, хоть режьте меня. Но только я опускаюсь на кровать, раздаётся телефонный звонок.
— Брагин! — слышу я недовольный голос Злобина. — Тебя где носит?! Три часа тебе телефон обрываю.
— Да было приключение, Леонид Юрьевич. Увидеться бы надо.
— У тебя вообще приключение на приключении. Со мной потом увидишься, а сейчас давай быстро, немедленно звони Гурко, он ждёт звонка твоего. Я его уломал кое-как на встречу, а тебя нет. Подводишь, дорогой. Записывай телефон.
— Да я помню, если не менялся.
— Серьёзно?
— Ну да, а что, память молодая, хорошая. Все номера запоминаю.
На всякий случай мы сверяем номер и договариваемся созвониться завтра утром. Я набираю Гурко.
— Здравствуйте, Марк Борисович, это Брагин вас беспокоит. Мне Леонид Юрьевич сказал, что я могу вам позвонить.
— Я уж думал, что ты передумал. Так, смотри. У меня времени совсем нет, поэтому предлагаю поговорить за ужином, в нашей столовой. Знаешь где?
— Да-да, довелось как-то побывать.
— Хорошо. В девятнадцать часов подходи прямо туда, я распоряжусь, чтобы пропуск был выписан. У тебя будет всего полчаса.
— Да, спасибо огромное, мне хватит.
— Тогда до встречи. И Новицкую не забудь привести.
— Так точно, будет сделано.
Блин, почему нельзя заранее такие вещи решать?! Набираю Иркин номер и, разумеется, никто не отвечает. Твою ж дивизию! Бросаю трубку и через минуту набираю снова. И опять тот же результат. Так, спокойно. Всё хорошо, в крайнем случае пойду один. Надо вообще-то уже через десять минут выходить. Ёлки… Неужели попёрлась к этому козлищу? По идее, она так рано не уходит, сама же говорила…