Большие девочки не плачут
Шрифт:
В этот момент другие делегаты конференции оставили Пола и Марину, чтобы продолжить более серьезный разговор на трезвую голову.
— Я что-то не так сказала? — спросила Марина у Пола.
— Лучше давай присядем где-нибудь, — ответил Пол, нежно уводя ее в гостиную, где он отыскал пару свободных мест.
Марина опустилась на стул как тряпичная кукла. От ходьбы у нее кружилась голова, и чтобы сфокусировать свой взгляд на столе, ей потребовалось какое-то время. Перед каждым прибором лежал жирный блестящий артишок.
— Что-то не так? — спросил Пол, обеспокоенный
Но Марина была где-то далеко. Что-то другое. Это было десять лет назад. Она впервые пришла в ТНСВ. Рик и Энди пригласили ее на обед. Она впервые хорошо сделала работу и впервые пришла в хороший ресторан.
Она не знала, как себя вести, что заказать, что можно делать и чего нельзя. Всякий ощутил бы неловкость в такой ситуации, но Марина еще и стеснялась своей комплекции. Она несколько раз перечитала меню, ожидая, что первыми заказ сделают Рик и Энди. Наконец они заказали артишоки. «Мне тоже», — уверенно произнесла она. Она не знала, что такое артишок.
Официант принес три самые диковинные растения, которые она когда-либо видела. Когда он положил одно из растений перед ней, она его вежливо поблагодарила. Разговор прекратился. Никто не делал попыток приступить к еде. Отринув как нелепую возможность того, что они ждут, когда она прочитает молитву, она с ужасом поняла, что они надеются, что она приступит первой.
Но она не знала, что с этой штукой делать. Попыталась взять себя в руки. Я ведь интеллигентная женщина. Ну не на колени же мне становиться перед овощем. Если это овощ.
И она осторожно взяла вилку и стала ею размахивать, акцентируя некоторые моменты в глупом разговоре, который сама и затеяла. Однако ни Энди, ни Рик не двигались. А она не знала, куда ей лучше воткнуть вилку. И… да может ли такое быть… это не насмешка ли в их глазах? Они что, почуяли, что ей неловко? Ну уж нет. Это было бы слишком подло.
Потом она увидела небольшую чашу для ополаскивания пальцев после десерта и едва удержалась от того, чтобы не закричать «Эврика!». Она положила вилку, давая тем самым понять, что пользовалась ею эффекта ради.
И посмотрела на тарелку, словно увидела ее в первый раз. Потом посмотрела на тарелки Рика и Энди, как это делают всегда, когда заказывают одно и то же. Ее коронным номером были слова «Bon appetit», произнесенные веселым голосом, и поднятие бокала с вином. Это было приглашение другим приступить к еде. Столь изысканный жест мог бы исходить от самой мисс Хорошие Манеры.
Рик и Энди проигнорировали этот жест. Нос Марины между тем начинал блестеть, и с каждой секундой она все более оживлялась. Ее сотрапезники стиснули пальцы, положив локти на стол. Тут она поняла, что они обо всем догадались. И возненавидела их за это.
Что ж, если это своего рода приглашение, испытание, которое она должна вынести, тогда она пойдет на это. И в конце концов она решилась. Разгладила листья, ожидая сигнала от одного из них, что она поступает правильно. Сигнала не последовало. Наконец она отделила листик
Когда у Марины начались отношения с Энди, она спросила у него, помнит ли он тот случай и то унижение, через которое они заставили ее пройти. Он захихикал.
— Забыл. Вот смеху-то было! Ты была такая зеленая. Но согласись, смешно получилось!
Когда это произошло, ей не было смешно, она не смеялась и когда Энди снова разыграл эту сцену, и в этот вечер в Афинах тоже не смеялась. Она все плакала, плакала, плакала. С ней случилась истерика, и тогда Пол решил, что лучше увести ее от того места, где ей так грустно.
Она пыталась объяснить Полу, почему так расстроена, но ее рассказ развалился на бессвязные всхлипывания. Он отвел ее в свой номер в основном потому, что она не помнила, в каком номере живет. Там она ухитрилась опуститься в кресло, крошечные остатки приличий удержали ее от того, чтобы броситься на кровать. Пол присел рядом с ней на корточки, поглаживая ее руку, волосы, лоб. Он не раз утешал своих сестер таким образом и точно знал, что нужно говорить и сколько.
— Прости меня, — снова повторила Марина.
— Тсс, молчи. Все в порядке. Все хорошо.
Пол обнял ее и почувствовал, как Маринино напряжение спадает под его руками.
— Почему ты такой добрый? — спросила она.
Пол рассмеялся.
— Я совсем не добрый. За исключением тех случаев, когда у меня на руках плачущая женщина. Все остальное время я такой же, как все другие мужчины, — подлый и угрюмый мачо.
— Нет, неправда. Ты всегда добрый. И ничего ты с этим не поделаешь.
Пол сделал вид, что его это задело.
— А вот это меня беспокоит. Мне не раз приходилось читать женские журналы в приемной зубного врача, и я знаю, что «добрый» — это почти оскорбление. В наши дни женщины предпочитают иметь дело с теми, кто держит их в страхе.
Марина попыталась было подняться, но у нее закружилась голова, и она снова рухнула.
— Только не я. Я и сама могу причинить себе боль. Не раз в жизни приходилось делать это. Так что мне не нужен мужчина, который добавил бы мне страданий. Нет, я из тех, кто предпочитает хороших парней.
— А вот мне так не кажется. Ты забыла, что я довольно хорошо знаю Энди. Я не хочу сказать, что он лишен обаяния, но не стал бы причислять его к разряду «хороших парней».
— В нем есть кое-что еще, что не видно с первого взгляда. Да как во всех нас, пожалуй. Впрочем, это больше не имеет значения. Мы расстались.
Пол умело скрыл свою реакцию. Даже если бы он перекувырнулся колесом, она бы ничего не заметила. Ее занимало только одно — желчь поднималась в ее теле точно извергающийся вулкан. Она пыталась глубоко дышать, дабы перекрыть горячий поток. Но у нее ничего не вышло. Все выплеснулось наружу. На Пола. На его рубашку, брюки, ботинки. Если бы она села за компьютер и составила программу, как покрыть рвотой возможно большую площадь одежды Пола, то лучше бы не придумала.