Большие ожидания
Шрифт:
– Но я не подписала контракт! Может, ещё откажусь.
– Ты так рвалась на "Гамаюн", что думаю, это дело ближайших дней, – не унимался, руководитель. – Сообщите решение завтра. У нас тоже планы.
Телефон погас, Лика нацепила ставший прозрачным сотовый, на запястье и задумалась.
По голосу слышала, как собеседника раздражает разговор. И что он предложил государственный грант другому, может, знакомому или родственнику. Или тому, кто дал деньги вместо мозгов. Жизнь нынче дорогая, а уж увлечение Платона, как его называли за глаза, коллекционированием камней с далёких планет вовсе требует заоблочных
Только Лике деньги не нужны. С исчезновением матери траты уменьшились втрое, и в десять раз возросло одиночество. Покровители Олимпиады забыли о её дочери через полгода, хотя клялись в память о матери сделать "всё возможное". Повторной экспедиции она ждала шесть лет. Не просто ждала, а ходила по Отделам, звонила знакомым, писала по Сети. И все обещали, взамен тянули деньги, время, а иные и предлагали сделку: отработать потраченные усилия, так сказать, натурой. Лика бы и согласилась, но понимала: пустые обещания это, никто ничего не может. Потому как требуется разрешение Совета семи, и если Россия, США и Германия были готовы проголосовать "За" спасательную экспедицию, то Китай и Япония считали астронавтов павшими на благо человечества, а Индия и Турция воздержались. Роман Иванович говорил, что сомнений было бы меньше, если бы по "Икарус" поступил сигнал бедствия, но его не было. Звездолёты словно канули в чёрную дыру, все разом. Всего четыре с копейками световых года! Почему же не передали сигнал?
Мысли вернулись к бывшему ухажёру матери. Лика запомнила, как Дмитриев предложил ей жить вместе, после официального подтверждения пропажи экспедиции. Роман Иванович долго её уговаривал, мол, мать не вернуть, а одиноким женщинам лучше быть под защитой сильных. Его защитой. Лика не верила своим ушам: раньше отчим не выказывал ей симпатий, ни одного пошлого взгляда.
А когда она гордо отказалась и хотела прогнать его, намекнул на её репутацию. Дмитриев и раньше умело манипулировал её секретом. Узнав его однажды, лет восемь назад, защитил от гнева матери, умолчал о масштабах проблемы, покрывал Лику. Тогда она верила, что он по-отечески ей помог. Но всякий раз, стоило Лике проявить самостоятельность, намекал на возможные неприятности.
Вот и сегодня, подлец, ввернул. Понятно, не просто так. Отцом он ей хотел быть! Так и поверила! Угрожал, стало быть. Не останешься – все узнают и жизни не будет. А и пусть! Лику это не остановит, её теперь ничто не остановит!
Чтоб успокоиться приказала роботу это Эдмону сделать шоколадный энергетик. Система дома отреагировала, но предупредила, чтобы Лика сладким не злоупотребляла.
– Эдмон, чтоб тебя! Делай уже!
– Я вас предупредил! – отозвался приятный мужской голос. И плевать, что контроллер, а не человек. Зато секреты не выдаёт.
Гуманоидный робот оживился и прошёл на кухню. Дурацкое имя дала Системе мать: бывший любовник, не иначе! Можно было и поменять, но Лике казалось, что при возвращении та расстроится.
Так, она уже с ума сходит! Олимпиада ведь может и НЕ вернуться! И Лика внезапно для самой себя разрыдалась, обняв подушку. Они с матерью не были близки, но Лика любила её, та была для дочери центром вселенной, недостижимым идеалом, злой богиней, требовавшей поклонения и жертв.
Лика мечтала жить самостоятельно, из-за чего они с матерью часто скандалили. Но долго Олимпиада на неё не злилась. Всегда доброе слово находила, одно-два, а уже легче.
У кровати застыл робот со стаканом энергетика. Лика вытерла слёзы и решила остаток вечера убить на любование лицами экипажа. И попробовать угадать характер, не смотря файлы. Любимая забава.
Первым на проекции монитора появился капитан – седой и худощавый мужчина с добрыми глазами, глубокие морщины перерезали лоб и переносицу. Борис Деринов, шестьдесят три года. Этот унижать не будет и постарается понять каждого. Лика хмыкнула. А как он дослужился до капитана? Таким честь превыше всего, как они её сами понимают. Ретроград, должно быть.
Следующий – Владимир Каплынов, сорок три года. Лысоватый первый бортинженер презрительно смотрел даже на голограмме, губы растянуты в ухмылке. Лика сосредоточилась, чтобы придумать ему характер: высокомерие, понятно, делит мир на своих и чужих, способных и бездарных, достойных и "так себе" людей. Ой, хотелось бы ошибиться, пусть все они окажутся добрыми и готовыми помочь, без сарказма и шуточек. Да, конечно!
– Выключи!
Монитор погас.
– Может поставить что-то из коллекции полезного? – прокаркал механический голос.
– Опять про капсулу! Лучше бы музыку предложил.
– Вы меня сами запрогромировали на…
– Хватит. Я всё наизусть знаю. Дай поспать, отрубайся!
– Приятных снов, Лика! – услышала она записанный голос матери, и вроде платье той зашуршало рядом, в воздухе запахло цветами. Свет погас, закружились планеты, пока не показался тусклый красный карлик. Веки тяжелели.
Их уже два! Нет, больше! Лику окружили красные глаза, дул ветер, сделалось темно, словнодело было в сумерках или ранним утром, и всюду скалы: под ногами, вокруг, словно сжимают в кольцо, одни скалы, и красные зрачки светятся. Они приближались и вышли из тени. Это же люди!
И среди них Олимпиада, волосы её развивались на ветру, они стали длинными как у дочери, тёмными и лоснящимися, как змеи. Лика хотела закричать, дыхание стало прерывистым, она хватала воздух ртом, но вздохнуть не получалось. Но эти люди вокруг неё дышат! И подходят, сжимают круг.
– Лика, всё в порядке! – глухо сказала мать, глаза её сузились.– Мы так долго ждали! Посмотри. Это мы. Мы все ждали. Долго. Иди к нам! Или ко мне!
Глаза у матери блестели: смотреть больно. Лика прикрыла веки, а когда снова решилась посмотреть, вскрикнула. Рот Липы раскрылся в улыбке, улыбка ширилась, превратившись в пасть с острыми зубами.
Лика собралась с духом и оттолкнула существо. Кинулась бежать, ветер усилился, словно задержать хочет. Круг с мордами сужался, никакой надежды вырваться!. И чьи-то когтистые лапы тянулись к её рукам…
Лика вскрикнула и вскочила, не сразу поняв, где находится. Вокруг были ночь и запахи цветочного луга в августе, интерактивные планеты кружили, веело прохладой с балкона. Сама же выбирала ночную заставку! Сердце стало биться ровнее, Лика дышала полной грудью и смотрела по сторонам. Вот он, красный карлик Центавра. Откинулась на подушку и глубоко вздохнула: приснилось!