Большое голодное путешествие
Шрифт:
– Почему так дешево?
– Говорю же – профсоюз.
Я не знал, как реагировать. Тогда триста рублей было – как сейчас пива попить. До отвала. Но дешевого. А тут – Каунас. Да еще на поезде. Гостиница. Экскурсии. Мы и понятия с ним не имели, что такое туристические поездки. Чем одна гостинца отличается от другой, что означают звезды и все такое. Одним словом, студенты. Да и времена тогда были…
Короче, Каунас. По тем временам – чистая авантюра. А было это, как вы поняли – в начале девяностых. К этому времени рассыпалась, как карточный домик, наша великая держава. Первыми стали заявлять о своей независимости прибалтийские республики. В обиход вошла странная аббревиатура, СНГ. Безвольный Горбачев без боя передал власть взбалмошному Ельцину. Он постоянно «обращался к народу». И каждое свое обращение начинал словами «Дорогие россияне». Началось форменное сумасшествие. К нашей беззаботной студенческой жизни, с гитарами и романтикой, стали приклеиваться незнакомые атрибуты. Коммерция, обменники, криминальные сводки, братва… Мы старались не замечать эти подозрительные стороны новой реальности. Жили своей жизнью. Беспутной, пьяной, голодной… Но своей.
Приближались рождественские каникулы. По-европейски. Вместе с ними – сессия, на которую я, по обыкновению, забил. А после сообщения о поездке – окончательно.
Надо подготовиться. А что значит – подготовиться? Погладить имеющуюся одежду, в душ – и поехали. Никакого понятия о полотенцах, шампунях, расческах, фенах, утюгах. «Полотенца в гостиницах выдают. Мыло обычно лежит на умывальнике. Зубы почистим жвачкой. Умоемся – в поезде.» Решили, что поедем «нарядными». Все-таки заграница, хоть и условная. Оба натянули «стильные» ковбойские сапоги. Оба отыскали довольно приличные штаны. Я напялил теплую бюргерскую кепку. У кого взял – не помню…
Тетя Элла, володина мама, выступила с напутственным словом: «Мальчики, я вам немножко завидую! Каунас – это, конечно, еще не Германия, но уже немножко Европа. Вы прикоснетесь к совершенно другому миру. Если покажется, что там пока что-то не устроено, не обращайте внимания! Это временные трудности. Я уверена, все у них со временем будет хорошо. Там столько интересного! Один Чюрленис чего стоит! Майкл, вы же обязательно пойдете в музей Чюрлениса? Музыка и живопись! Он находил высшую связь. Метафизика. Это так интересно. Пообещайте, что за эти четыре дня посетите максимальное количество музеев, галерей, выставок!» Она говорила о выдающихся людях, имеющих отношение к Литве. О мистической связи литовцев с древними ариями, гиперборейцами и кем-то еще… Потом она вспомнила что великий Томас Манн, будучи немецким писателем, воспевал литовские дюны и даже построил себе небольшую дачу на Куршской косе. Майя Плисецкая и ее муж Родион Щедрин частенько наведываются в Литву, и, скорее всего первыми из россиян получат литовские паспорта… «А янтарь, Майкл, янтарь!» Она достала старинную шкатулку и выложила на стол бусы и браслет. Я слушал, разинув рот. Познания тети Эллы поражали. Филолог, переводчик, восемь языков… Зил, опустив голову, изображал безразличие: «Мам, не грузи! Сходим.»
– Майкл, я на тебя надеюсь…
– Конечно, Тетя Элла. Не переживайте. Мы постараемся…
Наступил день отъезда. Мы побросали в сумки алкоголь, чистое белье, носки, пару свитеров… Встретились с группой перед самым отправлением. Зил всех знал. Я – только некоторых. Главным образом, это были, алкаши с кафедры бурения. Работали, как ни странно, преподавателями. Преподающими что-либо их никто не видел. Было еще несколько женщин романтического вида. В наших сумках заманчиво позвякивали бутылки. Фирменный поезд Москва-Каунас. Облезлая табличка «Лиетува» на многократно перекрашенном вагоне. Расселись по местам. Типичный плацкарт. Тепло. Запах горящего угля. Безликая проводница в синей форменной шинели. Попутчики и попутчицы. Молодые и пожилые. В основном, простые люди. Пока все было мирно. Поезд тронулся в 19.30. Через пять минут прошла проводница и предложила чай.
– Нее, спасибо. Нам только стаканы. Если можно.
– Только с чаем.
Пришлось купить два стакана кипятка. Зил сходил в туалет и вылил содержимое. Чайные пакетики и сахар распихал по карманам.
Конец ознакомительного фрагмента.