Большое кольцо
Шрифт:
— Нет, ну вы видели нахала! — Меркулов даже руками всплеснул. — Кто бы позволил себе осмелиться в таком тоне!..
— Да еще с кем! — подхватил Грязнов. — Ай-я-яй, Саня! Впрочем, уважаемый Константин Дмитриевич, ему в самом деле можно сегодня изображать из себя победителя. Мы тут уже спели ему дифирамб…
— Батюшки, да что с вами происходит?! Теперь Вячеслав, оказывается, слова-то какие знает! — восхитился Костя, глядя на Грязнова. — А с чего это ты в столь возвышенном тоне-то заговорил, скажи на милость?
— Он же теперь новейшую французскую литературу изучает, — многозначительно подсказал Турецкий, поигрывая надетым на палец кольцом с ключами. — Уже за Жан-Поля Сартра принялся. Сравнительный анализ переводов… — Он сосредоточенно уставился
— Почему завтра, а не сегодня?
— Не рассчитывали на такую милость.
— Кончайте валять дурака. В чем вопрос?
Турецкий снова взглянул на Грязнова, словно в ожидании поддержки, потом поморщился и, наконец, сказал:
— Есть у нас такое подозрение… что Митяй, о котором мы тебе докладывали, но концов которого так и не сыскали, на самом деле некто удачливый бизнесмен Саломатин Дмитрий Сергеевич, проживающий вовсе не в Архангельске, где находится его дело, а рядом, под Москвой, в Уборах, практически под боком у господина Фрадкина, который был, как тебе известно, похищен, но опять же, по нашим предположениям, проживал в это время у своего приятеля и партнера, то есть в тех же Уборах. И вся эта комбинация стоила всего лишь десять миллионов долларов, полученных у министерства финансов концерном «Стройэкспортлес» на карманные расходы.
Турецкий говорил голосом скучным, даже занудным. А у Меркулова слегка отвисала челюсть.
— А еще получилось так, что днями похитили Ирку…
— Ирину?! — с гневом уже воскликнул Меркулов. — И что?! Нашли? Где она? Почему не докладывали?!
— Потому что нашли, — спокойно ответил Турецкий. — Костя, сбавь градус, нашли той же ночью. Вернее, ее доставили под утро сами похитители. И продиктовали мне, через нее естественно, некоторые условия. Но это позже, подробности, как говорится, письмом. Так вот, для краткости, похитили ее по указанию Саломатина. Ирина помогла составить фоторобот, который потом опознала… опознал один человек, близко с ним знакомый. Так что ошибки быть не может. Тех милиционеров, что увозили Ирину, Славка тоже задержал. А теперь для чистоты, так сказать, эксперимента, нам нужно получить официальный доступ на ту дачу в Уборах. С целью обыска и… возможного задержания ее хозяина. Если подозрения подтвердятся. Только в этом случае, и никак иначе.
— М-да, ребятки… — Меркулов сел на первый попавшийся стул и пятерней взъерошил седые волосы. — Ох и не соскучишься с вами…
— Надо еще иметь в виду, — добавил Вячеслав Иванович, — что Фрадкин, дело которого прекращено по указанию свыше, как тебе известно, Костя, чего-то там очень серьезное сейчас спонсирует — в Питере, я имею в виду. Так что и этот факт нам тоже придется иметь… в виду.
— А при чем здесь Фрадкин? — поднял голову Меркулов.
— Своя шайка, — пожал плечами Грязнов. — Пойдут звонки с самого верху, не исключаю. Хотя этот Саломатин — вовсе не бывший член правительства, как его подельник — господин Фрадкин, а, скорее всего, и есть таганский авторитет по кличке Митяй, что нуждается в оперативной проверке.
— Ну так мы ж не будем пока поднимать дело о похищении Фрадкина? Верно? У нас ведь и подозрений таких нет… Митяй, значит? Ну-ну… Адрес-то хоть его известен?
— Пока нет, — ответил Турецкий.
— А надо, чтоб было «пока да», — сказал Меркулов, поднимаясь и словно загребая рукой. — Вячеслав и ты — пошли ко мне. Тут тяп-ляп никак нельзя…
— А это? — Грязнов с явным разочарованием показал на сейф.
— А ребятки, думаю, и без вас прекрасно справятся, — парировал Меркулов. — Справитесь ведь? — спросил он у Дениса.
— Еще как! — за всю команду сыщиков ответил Филипп Агеев.
Глава пятнадцатая Прощание
1
И все-таки эта «девушка из лодочного сарая» была по-своему сумасшедшей. А уж что трудно управляемой — и говорить нечего. Александр так до конца и не смог понять, какие чувства ею двигали постоянно, а какие возникали словно бы спонтанно. Логики, во всяком случае, он не видел.
Ну, казалось бы, такая мелочь — посмотреть семейные фотографии, которых в доме наверняка не так много, найти ту, на которой, как она сама утверждала, были сняты двое друзей и партнеров, увеличенная копия которой висела, по ее же словам, на стене в гостиной, и привезти ее. Либо сунуть в конверт, написать адрес и бросить в почтовый ящик. Неужели трудно?
Нет, она извела полпленки в фотоаппарате, чтоб, по ее словам, получилось наверняка, сняла «картину в рамке» и так и этак и привезла Турецкому фотоаппарат вместе с пленкой.
— Сам проявляй, — сказала, — и печатай что и сколько тебе надо.
И приехала-то не куда-нибудь, а к проходной Генеральной прокуратуры, откуда и позвонила ему по внутренней связи. Мол, жду, выходи, Леопольд, подлый трус.
А Александр Борисович в эту минуту как раз выходил из кабинета, чтобы срочно идти к Меркулову, с которым накануне обговаривали все аспекты по поводу возбуждения уголовного дела по факту похищения гражданки Турецкой Ирины Генриховны с применением угроз насилия и так далее. Обсуждали также не менее важный вопрос — кто возглавит расследование, и остановились на кандидатуре Олега Николаевича Меньшова, старшего следователя, недавно переведенного из Московской городской прокуратуры в Следственное управление Генеральной. Ему и собирался теперь поручить это дело Меркулов, сам подписавший постановление на проведение обыска, а при необходимости, вызванной оперативными соображениями, и задержания гражданина Саломатина Д. С., проживающего в поселке Уборы, по улице Советской, в доме № 14. Олег, вероятно, уже приехал с Благовещенского, где размещалось Следственное управление, и они с Меркуловым, надо понимать, ожидали Турецкого. Договорились также, что Турецкий с Грязновым будут у Олега как бы на подхвате. Вячеслав ни за что не соглашался оставаться посторонним в этой акции.
Пришлось теперь пулей лететь к проходной, где ожидала красотка Эмма, переполненная желанием немедленно схватить его и увезти на Фестивальную улицу. И сбивчивые объяснения Александра о том, что у него экстренные дела, что ему в данный момент просто дышать некогда, что шеф наверняка уже поднял крик, потому что ждет его на срочное совещание, она восприняла по-своему — как очередной его повод отделаться от нее. Ага, и в прошлый раз — то же самое! Причем и способ-то он избрал довольно мерзкий, невнятный, немужской. Вот и тогда, в Гурзуфе… Напоминание было более чем неуместным.
— Ты еще пожалеешь, — шутливо, но с затаенной какой-то тревогой или печалью погрозила она ему пальчиком в тонкой перчатке. И, даже не потянувшись к нему губами, убежала к своей машине…
«Ну вот, интересно, а с чего ей быть, печали-то этой? Чего „девушке“ в принципе не хватает в жизни? Просто еще немного изворотливости и вообще весь мир у твоих прелестных ног…» — так думал Турецкий, бегом поднимаясь по лестнице, потому что Костя уже наверняка рвал и метал.
А впрочем, откуда ему, научившемуся все четко и строго раскладывать по соответствующим полочкам, было понять женщину, главное преимущество которой в отсутствии всякой логики? Ведь железная логика, особенно присущая людям его профессии, обычно крайне эгоистична, поскольку самодостаточна, как вещь в себе. «Ничего, перебесится… перебьется», — к такому окончательному выводу пришел он с высоты своего понимания.