Большое (не космическое) путешествие
Шрифт:
Под ногами была жёлтая прошлогодняя трава, чёрные голые ветки торчали на синем фоне в разные стороны. Не думала, что это может быть так красиво.
В десятке метров от меня притормозила машина, оттуда высунулся дядя Лёня – слесарь.
– Марина, что это ты тут стоишь? – крикнул он и подъехал ещё ближе. – Кого-то ждёшь?
– Тут место просто мне нравится.
– Ага, место – на обочине. Давай-ка иди отсюда, – махнул он рукой в сторону города. – Иди, иди.
Я послушно развернулась пошла в сторону дома. Пройдя какое-то
Ну, вот, дожили – нельзя уже и пойти туда, куда хочешь, кто-нибудь обязательно появится и начнёт указывать что делать.
А он вообще-то хоть раз мог бы и прийти к нам. Нашим батареям это не помешало бы.
Я со вздохом поднимаюсь по лестнице и отпираю дверь. В квартире пусто – это всегда особенно ощущается после того, как в очередной раз расстанусь с мамой. Она ещё к тому же предупредила, что пока не будет приезжать на выходные, не до того.
Мне в голову приходит замечательная идея – позвать к себе Наташу, чтобы вместе делать уроки.
В квартире немного прохладно, и мы, вместо того, чтобы сесть за письменный стол, вместе с учебниками ложимся на диван, укрывшись пледами. Интересно, почему люди раньше не додумались до того, что под одеялом делать уроки удобнее?
В субботу после обеда неожиданно звонит Люба и приглашает меня поехать с ней и её родителями в Домодедово.
Оказывается, у Любиной мамы и её мужа уже два года в Домодедово строится коттедж, и время от времени на выходные они едут туда проследить за постройкой.
Я уговариваю бабушку отпустить меня.
– Если тебе хочется переночевать в спартанских условиях, где ни помыться толком, ни поужинать… – протягивает бабушка – она поговорила с Любиной мамой. – Ирина Дмитриевна говорит, у них там непаханое поле. Только отвертеться от этой поездки им нельзя, придётся к тому же там ночевать. Ещё и холодно…
Через два часа машина Любиного отчима въезжает во двор.
Я и понятия не имела, что у них имеется коттедж, к тому же в Домодедово – если разобраться, я вообще почти ничего не знала о Любиной семье. Её мама никогда не общается с другими родителями, а те считают, что она воспитанием дочери не больно себя утруждает.
По-моему, Люба вполне воспитанная – просто у неё талант производить плохое впечатление на взрослых.
Любина мама совсем не похожа на дочь – молчаливая, разговаривает негромко и держится с большим достоинством.
Коттедж выглядит просто здорово, хотя внутри действительно пока ничего не сделано. Отопление практически не работает, и пока Любин отчим варит сардельки в чайнике, у нас у всех замерзают руки.
Выпив чая и съев горячего, я и Люба решаемся пойти на улицу.
– Вы уж тогда побегайте там, чтобы согреться перед сном, – советует Ирина Дмитриевна. – Кто знает, может, здесь, в доме, даже холоднее, вон, отсырело
Она с мужем легла спать на первом этаже, а нам постелила наверху – в единственной комнате, где была мебель. Остальные комнаты, если не считать строительного мусора, совсем пустые. Когда, пожелав нам спокойной ночи, Ирина Дмитриевна уходит спать, ощущение, будто мы с Любой оказались отрезанными от всего мира.
– Как здорово, что ты здесь! – говорит Люба, падая на кровать.
– А вы тут потом жить собираетесь?
– Кто знает – если у Вадима дела и дальше хорошо пойдут, мы сможем закончить этот дом к следующему Новому году.
– И тогда ты будешь жить в Домодедово?
– Кто знает, – снова отвечает Люба, пожимая плечами. – Ты будешь в ночную рубашку переодеваться?
– Бабушка мне домашние штаны и водолазку положила, наверное, они сойдут. – Я снимаю толстовку и тут же вся покрываюсь мурашками. – Уа, как холодно!
– А ты залезь под одеяло и под ним переоденься.
В конце концов мы улеглись и более или менее отогрелись.
Ко мне сон не идёт. Я лежу с открытыми глазами, глядя на огромную луну в окно.
– Через две недели моя жизнь переменится, – говорю я.
– Почему?
– Как почему? Ведь мама замуж выйдет.
– Ты этого хочешь?
– Я пока ещё не успела понять.
Я, конечно, рада за маму. Ведь у неё никогда не было мужа. Не было свадьбы с фатой, цветами и прочим, что положено. У неё был только живот, который всё время рос, а потом я появилась на свет, и встречали маму у роддома с цветами мой двоюродный дедушка, бабушка и ещё бабушкина подруга. Всё было очень тихо и скромно, без всякого шума. По-моему, нечестно, что у одних женщин есть свадьба, а у других нет.
– Здорово, что ты меня пригласила сюда, – говорю я.
– Да уж! В прошлый раз мне тоже постелили в этой комнате, а было так страшно, что я посреди ночи пошла вниз. Мама ругалась, потому что не стану ведь я ложиться в их с Вадимом кровать… В результате пришла ко мне сюда.
– Тебе Вадим нравится?
– Нормальный.
– Он никогда не ругает тебя?
– Он считает, что это мамина задача, ведь я её дочь. – Почему-то в голосе Любы слышится грустная нотка. – Да нет, всё нормально. На что мне в принципе жаловаться-то, – продолжает она. – Вот мой настоящий папа – это кошмар был. Мама ушла от него, когда я была совсем маленькой.
– Почему?
– Потому что он бил и её, и меня.
– Да, вот это точно кошмар, – горячо соглашаюсь я.
– Слушай, Марина… – спустя некоторое время обращается ко мне Люба – я думала, что она уже начала засыпать. – А что случилось с твоим папой?
– Его нету.
– Это как – нету? – допытывается она. – Он у тебя умер?
– Он не хотел, чтобы я родилась. А мама… она подумала-подумала и решила, что меня родит. А его забудет. – Я помолчала. – Только ты это… не говори никому, ладно?