Большой бамбук
Шрифт:
— Что вы думаете по поводу того, что случилось с Элли Стрит?
— Приятно осознавать, что она где-то рядом. Элли как будто делает это ради всех нас, — ответила женщина.
— Она прекрасный пример для подражания, — добавил ее спутник.
Серж принялся расхаживать прямо перед экраном телевизора.
— …нет, я не в обиде. Проверять — ваша работа… Вообще-то мне эта комната даже начала нравиться. Я никуда не хочу из нее уезжать… Не нужно извиняться… правильно… правильно… конечно… — Серж закатил глаза. — …Угу… верно… Вы все верно поняли… удачи вам.
Коулмен с громким хлопком открыл банку пива и пультом переключил телевизор на другой канал.
Серж со стуком положил телефонную трубку.
— Ох уж эти женщины! Пытаешься быть вежливым, а они все грузят и грузят своими разговорами!
— Эй, Серж! Нас показывают и на другом канале.
— Что значит «и на другом»?
— Наш фильм. Про нас с тобой.
— Отлично, — похвалил Серж. — Они клюнули на наш пилотный проект.
— Ты все-таки оказался прав.
— Да, мы вляпались.
— А что такое?
— Они потребуют с нас никак не меньше тринадцати серий, — ответил Серж и схватил видеокамеру. — Так что придется попотеть.
Дверь в коридор распахнулась настежь.
Серж поспешно затащил Элли обратно.
— Больше не пытайся повторить эти штучки.
— Я выхожу из игры.
— Что ты имеешь в виду?
— Больше ничего не буду делать. Ищите себе кого-нибудь еще. Когда Тори попросила меня, я понятия не имела, во что ввязываюсь…
Серж недовольно поджал губы и тихонько проскулил.
— А я думал, что ты на нашей стороне и решила вести себя разумно.
— Вашим играм конца и края не видно. Они становятся все страшнее и страшнее. С меня хватит. — С этими словами Элли вновь потянулась к дверной ручке.
— Убери руки.
— Ты не можешь заставить меня остаться.
— Нет, могу.
Студия «Вистамакс»
Двое мужчин и женщина прогуливались по главному коридору склада реквизита.
— Я только что разговаривала с ними, — сообщила Тори. — Вы наверняка обрадуетесь.
— Что они сказали? — поинтересовался Иэн.
— Расскажу, когда зайдем в чулан, — ответила Тори.
Мимо торопливо пробежала парочка рабочих.
— Неслабо они у вас бегают, — заметила Тори.
— Мы следим, чтобы они не прохлаждались, — отозвался Мел.
По коридору пролетели еще несколько работников. Тори проследила за ними взглядом. Работники скрылись в комнате отдыха.
— У вас тут всегда так?
Прежде чем братья успели ответить, в комнату отдыха заскочила еще целая толпа народа.
— Интересно, что здесь происходит? — полюбопытствовал Иэн.
— Давайте выясним.
Братья и Тори присоединились к толпе, выплеснувшейся из дверей комнаты отдыха.
— Что происходит? — спросил у кого-то Мел. Ему указали на телевизор, к которому были прикованы взгляды присутствующих.
По всему Лос-Анджелесу наблюдалась одна и та же картина: люди толпились перед телевизорами в барах, отделах электроники универмагов, где все пятьдесят ящиков были настроены на один и тот же канал, на котором снова и снова прокручивалась одна и та же видеозапись. Си-эн-эн получила выход на линию связи «Земля — Эл-Эй», и теперь вся нация следила за развитием событий.
В доме престарелых Форт-Лодердейла Чи-Чи схватил Колтрейна за руку.
— Быстрее сюда! Их показывают по телевизору!
— Кого показывают?
Парочка вышла в холл. Десятка два стариков столпились перед допотопным «магнавоксом». Встревоженный ведущий обращался к кому-то вне объектива телекамеры:
— Мы готовы?.. Отлично… — Он развернулся лицом к объективу. — Сообщаем экстренные новости о похищении Элли Стрит. В течение последнего часа Си-эн-эн получила шокирующего содержания видеозапись из нашего филиала в Лос-Анджелесе. Хочу предупредить зрителей: пленка идет в эфир без предварительного редактирования, так что слабонервным предлагаю воздержаться от просмотра…
На экране возникли двое мужчин с колготками на головах. Тощий держал в руках карточки. У толстого по краю прорези для рта белел ободок из пивной пены. Оба сидели на фоне натянутой через всю стену белой простыни, на которой крупными буквами было выведено: БЕЗ УМА ОТ КИНО!
— Добрый вечер! — произнес тощий. — Это наша первая передача, и мы бог знает как волнуемся!
Толстяк приветственно поднял банку с пивом.
— Кино! Круто!
— Поскольку это наш дебют, я думаю, нам следует начать с подлинных шедевров. С «Гражданина Кейна». Мы взяли его напрокат в прошлом месяце, и с каждым просмотром он кажется мне все лучше и лучше. Орсон Уэллс умеет многое сказать самыми скромными средствами, как, например, в эпизоде третьей части, где его герой ужинает вместе с женой, не говоря уже об изысканных оттенках цветовой гаммы черно-белого кино, которые, как мы знаем, он далее развил в «Третьем человеке». Абсолютный шедевр. Что ты об этом думаешь?
— Отличный фильмец, — согласился Коулмен. — У меня прямо башню снесло. Начал я со старого доброго английского виски, а потом перешел на винишко. Потом наглотался псих-то липких почек, ну, этих самых, с пушистыми оранжевыми волокнами, от них еще так пропирает, что того гляди лаза повылазят из орбит. От вина чуть не блеванул прямо на ковер. Пришлось бежать в сортир. Там я застрял между стенкой и очком. Потом проснулся, вылез из-за унитаза и сел рядом с тобой на диване. Успел как раз до титров. Короче, таких ильмов я еще не видел!
— Я присуждаю ему пять звездочек.
— Четыре с половиной, — поправил ею Коулмен. — Почти пять, но что там была за тема с этими гребаными санками?
— Следующая часть нашей передачи называется «Мистер Сибоди и машина времени». Семидесятые были сущим отстоем. Десять лет вылетело псу под хвост, причем практически во всем: в общественной жизни, в музыке, политике. Лишь Голливуд не подкачал. Подарил нам шедевры второго Золотого века кино: «Паттон», «Крестный отец», «Французский связной», «Кабаре», «Афера», «Рокки», «Энни Холл», «Американские граффити», «Экзорцист». У меня голова кругом идет, когда я начинаю об этом думать… Твои соображения?