Большой обмен подарками

Безымянный

Затем убегающие от ментов братки рассыпались на группки и с разбега форсировали заводской забор. Не сразу устремившиеся за ними в погоню ОМОНовцы схватили только нескольких самых неудачливых с той или с этой стороны.

Серега Жест, не побежавший далеко, поддерживаемый Сашкой Стрижом, перелез через забор почти рядом с административным корпусом. Они с Сашкой верно рассудили, что сейчас все ОМОНовцы устремились в другие стороны и здесь, фактически у них под носом, безопаснее всего.

Перебежав улицу, они уже спокойнее прошли между старыми домами и, только очутившись на квартал дальше комбикормового завода, вздохнули

с облегчением.

– Сильно ранило, братуха? – спросил Стриж у Жеста.

– Ерунда, как гвоздиком царапнуло, – Сергей сплюнул на землю и растер подошвой ботинка. – Хорошо стреляет, сучка драная! – добавил он со злостью.

– Она и машется не хило, – поддержал его Стриж и тут же сообразил, что с Сергеем они в некотором роде враги. Только сейчас у них перемирие. И то – случайно.

Жест подумал то же самое. Братки посмотрели друг на друга, сдержанно попрощались. Стриж, культурно предложил посадить Жеста на мотор, тот вежливо отказался. Стриж пошел направо, а Сергей налево. У каждого внезапно появились дела в этих направлениях. Переходя Сергиевскую, Сергей остановился, чтобы пропустить грязную иномарку – «БМВ» третьей модели, вывернувшую снизу. Скользнув взглядом по лицу водителя, Сергей сунул руку за пистолетом и скривился в досаде, вспомнив что он его бросил на заводе. За рулем «БМВ» сидел тот самый парень, а рядом с ним та самая телка, которые вчера были в бане, а сегодня спокойно вошли на завод и удачно его покинули. Те самые, из-за которых все неудачи Жеста и начались!..

«БМВ», повернув, поехала направо от Сергея, он проводил ее взглядом. Сашка Стриж, не успевший далеко отойти, оглянулся и, поймав взгляд Сергея, тоже посмотрел в машину. Затем они оба смотрели ей вослед. Каждому из них показалось, что все наконец-то понятно...

* * *

Примерно час спустя, вернувшийся на базу Жест докладывал Купаве о последних событиях. Подтянулись с небольшим опозданием еще пацаны, картина получалась полная. И неприятная. Двое не появились, и следовало ожидать, что вот-вот начнут щемить менты из РУОПа, выясняя, что, да зачем, да какого хера. Товар вернуть не удалось, схлестнулись с зелепукинскими. Опять нарисовалась незнакомая бригада и опять она вышла в дамки... Купава слушал, что ему говорят быки, и просто дрожал от бешенства! Он часто гладил лоб маленькой ладошкой, и два перстня с бриллиантами пускали яркие искры.

Гаврилович морщился и хмурился, а может, и улыбался зловеще – у него и не поймешь никогда!.. Он барабанил пальцами по столу и больше никаким движением не показывал свою озабоченность – сидел, как статуя, не шевелясь. Надька-бухгалтер перебирала бумаги на краю стола и внешне была очень спокойна, только иногда кривились края красивых губ.

– Ты понял, Витя, ты понял?! – орал Купава Гавриловичу. – Это Телега беспредельничает! Нельзя больше терпеть, иначе и последняя уборщица в морду плевать начнет!

– Чего уж не понять, теперь-то ясно, что с товаром получилось. Эйнштейн этот давно у Телеги на очистке наркоты сидел. Ему и героин наш отправили – для анализов.

– И драку в кафе, этом сраном, нарочно устроили, чтобы с товаром кинуть!

– Я вот что думаю, – Гаврилович щурил свои маленькие глазки, но уже, кроме хитрости, в них читалась смертельная ненависть. – А не нарочно ли Телега нам и Вову этого художника подсунул?

– Ты думаешь, что провел,

как лохов последних? Засаду устроил, а мы туда и сунулись?! – Купава спросил это у Гавриловича, а сам поймал взгляд Жеста и впился в Сергея глазами так, что тот, наверное, и внутри весь вспотел, не то что снаружи... Но Сергей порядки знал и взгляда не отвел: смотрел прямо и открыто, зная, что от этого сейчас зависит его жизнь. Только отведи глазки – завтра же найдут твою головенку на одном конце города, а яйца на другом, и не поймешь сразу, чего жальче.

– Ага! – Гаврилович тут же кивнул, получив подтверждение своим мыслям. – Они думали, что мы, как лохи, сунемся малым числом, аккуратненько, тут бы они нас и покоцали. Не подумали только, что мы так плотно займемся, многовато наших было, поэтому и не схавали всех.

Надька-главбух подняла голову и, не обращаясь ни к кому конкретно, спросила:

– Почему менты так быстро приехали, как будто приготовились заранее?

Купава потер ладони, будто они у него замерзли, и посмотрел на Гавриловича, затем на Надьку:

– Это хороший вопрос, – сразу тише и как бы спокойнее сказал он и замер, вперившись взглядом в пространство. Потом, как бы стряхнув оцепенение, поинтересовался:

– Ну, а как там наши дебет с кредитом? Пока нормально или тоже все идет в жопу?

Надька повела на босса задумчивые глаза и слегка усмехнулась.

– Здесь-то будет все как надо, – она немного помолчала и добавила тише:

– Но, если ситуации не переломить в корне – мы потеряем все заделы. Конкуренты имеют реальные возможности потеснить нас. Слишком много времени уже потеряно, а это проигрыш.

– Значит, война, – не спросил, а констатировал Купава. О Жесте теперь уже словно и забыли после этих слов. Предельно накаленная обстановка требовала жесткого и однозначного решения. Купава и Гаврилович подходили к мысли о войне каждый со своей позиции, и в их глазах уже загорались опасные боевые искры.

– Телега начал первым, без базаров, без разборок. Как будто первый день на свете живет. Правда на нашей стороне, Алеша, – проговорил Гаврилович, значительно глядя на Купаву. – Я позвоню сегодня кое-кому. Нужно поговорить с людьми, пусть подумают, как быть с этой сукой. Но люди должны нас поддержать.

Купава кивнул, соглашаясь со словами Гавриловича, и взглянул на Надьку:

– Я тоже позвоню, кому надо, предупрежу, что, возможно, погода испортится в городе дней на несколько. Жарковато будет.

Надька улыбнулась:

– Циклон пройдет, да, Алексей Николаевич?

– Смерч, с тайфуном на закуску! Подскребешь, сколько возможно бабок. Очень понадобятся. Надька покивала и приподняла пальчики левой руки, как наглая ученица у слабого педагога.

– Что еще? – Купава нахмурился. – Еще какая-то хренота случилась? – Мне интересно стало, сказал он.

Надька посмотрела на Сергея и покачала сигаретой в его сторону:

– Вы с Вареником взяли этого художника, а почему его женщину оставили?

Сергей не понял, зачем ей вдруг понадобилось вспоминать об этом случае, и ответил бесхитростно, как оно и было:

– Она и не знала про товар! Мы подождали, когда появится Вова, выяснили это наверняка, сгребли его и увезли в баню. Там он и остальное рассказал.

– У тебя лично, – Надька особенно выделила это слово, – не возникло впечатления, что тебя кружат?